Читаем Два памфлета полностью

За вторыми – угнетаемыми – стоит какая-то собственность, они – остатки ныне преследуемых землевладельцев, горожане и крестьяне. Именно потому, что они владеют собственностью – хотя незначительной – их крайне немного. В городах природа их занятости делает их слабыми и уязвимыми, в деревнях она ограничивает их добыванием пропитания с земли. Национальная гвардия полностью изменена и реформирована. Всякие подозрительные элементы в ней были жестко подавлены. Повсюду создаются комитеты бдительности и общественной безопасности, представляющие собой самые старые и дотошные институты инквизиции, куда более непреклонные, чем это можно было бы себе представить. Два человека не могут встретиться, не ставя под угрозу свою свободу и даже жизнь. Казнено какое-то невероятное количество людей, их собственность конфискована. В Париже и в большинстве других городов живут на одном хлебе, получить который можно только по карточкам, ежедневно выдаваемым новыми властителями. Тюрьмы полнятся людьми всех возрастов и полов. Есть основание полагать, что во Франции за различные преступления в тюрьмах сидит двадцать тысяч человек[5] – это большое число собственников для любого государства. Если глава семейства оказывает сопротивление или отказывается подчиняться властям, наказываются его жена и дети. Так, открывая свою истинную сущность – используя заложников, – формируют они войска, которые (выражаясь их же языком) массово отправляются на поле боя.

Нельзя забывать и про еще один их ресурс. Недавно они нашли способ сделать высшую власть вездесущей, чего не удавалось еще ни одному монарху.

Комиссары Национального конвента, – являющиеся его же членами и обладающие всей полнотой его власти, колесят по провинциям и посещают все армии. Они стоят выше любых властей – гражданских или военных – и производят любые нужные им изменения. Вот и выходит, что у населения отнимается всякое право голоса.

Тулон – как таковой республиканский город – принял решение об отложении, находясь уже под ножом гильотины перед прибытием комиссаров. Тулон, будучи хорошо укреплен и имея под боком такой же недовольный республикой флот, отложился лишь чудом. Отложения бы не произошло, не будь рядом еще двух флотов, готовых оказать ему мощную и незамедлительную поддержку, особенно учитывая тот факт, что ни один морской порт Франции не является надежным укрытием для военно-морских кораблей из-за варварских наклонностей, манер и отношений среди живущих там низших классов населения. Вот так, я думаю, обстоят дела во французских институтах – формальных или неформальных ассоциациях, которые могли бы сформировать хоть какое-то подобие военных сил.

Что же касается угнетаемых отдельных людей, то их множество, и они крайне разрознены, как и бывает при разного рода тирании, которая их там теперь давит. Им не нужны стимулы для того, чтобы сбросить с себя это отвратительное ярмо, им не нужны манифесты, от которых их уже тошнит, – им нужна реальная защита, сила и поддержка.

Политические дебаты и вопросы, посещающие людей праздных, никак не влияют, да и не появляются в умах людей, находящихся вот в таком вот положении. Им теперь не до теорий, те и так уже наделали проблем. Вопрос не в том, что выбрать: файетизм, кондорсеонизм, монархизм, демократизм или федерализм с одной стороны и основные французские законы с другой, – и даже не в том, что лучше. Проблема кроется в противостоянии (неравном и все-таки одностороннем) между собственником и грабителем, между заключенным и тюремщиком, между шеей и гильотиной. Четыре пятых жителей Франции с радостью примут защиту от императора Марокко и даже задумываться не станут относительно абстрактных принципов той власти, что вырвала их из заточения, что защитила их собственность и жизнь. Но зато такие люди сами мало что могут сделать, если вообще могут. Нет у них ни оружия, ни вождей, ни единства, ни возможности обрести все указанное. А потому я с уверенностью заявляю, что якобинцев не переубедить, а других независимых и самоорганизованных сил на территории Франции просто нет.

Правда состоит в том, что Франция раздвоена – нравственный дух ее отделен от географического тела. Грабители выгнали хозяина из дому и теперь хозяйничают сами. Если мы поищем членов независимых институтов Франции – институтов, признанных законом (под таковыми я имею виду организации, способные к самостоятельным коллективным решениям, способные обсуждать и решать проблемы) – то обнаружим их во Фландрии, Германии, Швейцарии, Испании, Италии и Англии. Там теперь находятся все члены королевской семьи, все государственные институты, все парламентарии этого королевства.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии».В первой книге охватывается период жизни и деятельности Л.П. Берии с 1917 по 1941 год, во второй книге «От славы к проклятиям» — с 22 июня 1941 года по 26 июня 1953 года.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
10 гениев политики
10 гениев политики

Профессия политика, как и сама политика, существует с незапамятных времен и исчезнет только вместе с человечеством. Потому люди, избравшие ее делом своей жизни и влиявшие на ход истории, неизменно вызывают интерес. Они исповедовали в своей деятельности разные принципы: «отец лжи» и «ходячая коллекция всех пороков» Шарль Талейран и «пример достойной жизни» Бенджамин Франклин; виртуоз политической игры кардинал Ришелье и «величайший англичанин своего времени» Уинстон Черчилль, безжалостный диктатор Мао Цзэдун и духовный пастырь 850 млн католиков папа Иоанн Павел II… Все они были неординарными личностями, вершителями судеб стран и народов, гениями политики, изменившими мир. Читателю этой книги будет интересно узнать не только о том, как эти люди оказались на вершине политического Олимпа, как достигали, казалось бы, недостижимых целей, но и какими они были в детстве, их привычки и особенности характера, ибо, как говорил политический мыслитель Н. Макиавелли: «Человеку разумному надлежит избирать пути, проложенные величайшими людьми, и подражать наидостойнейшим, чтобы если не сравниться с ними в доблести, то хотя бы исполниться ее духом».

Дмитрий Викторович Кукленко , Дмитрий Кукленко

Политика / Образование и наука