Два мира, Две войны

Студенты и преподаватели собирались в Большом Зале. Гарри не слышал и не видел ничего. Он не мог поверить, что Перси больше нет. Так просто — раз, и все, словно щелчок пальцев. Просто, словно никогда и не было. Как Седрика. Только что они смеялись и шутили, а через мгновение все закончилось. Гарри сидел в оцепенении, роняя слезы. Первым звуком, прорвавшимся сквозь туман в его голове, стал отчаянный крик Рона и Джинни, когда они вернулись с поля битвы и увидели, что их тетя безжизненно лежит у ног Гарри. Слегка развернувшись, Гарри обнял Джинни, она плакала. Гермиона таким же образом пыталась утешить Рона. Пивз летал над головами собравшихся, необычно унылый, в глазах больше не светилась озорная искорка. Юстас и Роберт стояли рядом с другими гриффиндорцами, пытаясь объяснить, что произошло.

Все внимание переключилось на Дамблдора, когда он подошел к собравшейся группе, все время осторожно наблюдая за Гарри. Он осмотрелся прежде, чем расспросить Минерву о произошедшем. Она рассказала о пузырях, которые отвекли нападавших, когда им это так было нужно, как потолок обвалился прямо на стол Гриффиндора. Дамблдор выглядел печальным, он оглядел Зал, убедился, что все остальные студенты и преподаватели в сборе, а затем усилил голос.

— ВНИМАНИЕ! ВО-ПЕРВЫХ, СПАСИБО ВСЕМ, КТО УЧАСТВОВАЛ В ОБОРОНЕ ШКОЛЫ. БЛАГОДАРЯ ВАМ ВРАГ БЕЖАЛ. ВО-ВТОРЫХ, Я ХОТЕЛ БЫ СООБЩИТЬ ВАМ, ЧТО ШЕСТЕРО СТУДЕНТОВ И СЕМЕРО ПРЕПОДАВАТЕЛЕЙ ПОГИБЛИ В БОЮ, ВКЛЮЧАЯ НАШЕГО ДИРЕКТОРА. МНЕ ПРИДЕТСЯ ПРИНЯТЬ РУКОВОДСТВО ШКОЛОЙ НА СЕБЯ. Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ВСЕ ВЕРНУЛИСЬ В ОБЩИЕ ГОСТИНЫЕ, ЧТОБЫ МЫ МОГЛИ ОЦЕНИТЬ УЩЕРБ. СПАСИБО.

Дамблдор подошел к тому месту, где Гарри, сжавшись в комок, по–прежнему держал Перси за руку. Положив ладонь на плечо парня, он ждал, когда Гарри посмотрит на него.

— Мистер Эванс, я хотел бы, чтобы вы зашли в мой кабинет, как только закончится подсчет студентов. Меня очень заинтересовали ваши методы ведения боя.

Гарри со злостью взглянул на новоиспеченного директора.

— Со всем уважением, сэр, только что погибла моя подруга. Ей было тринадцать. Это слишком рано для смерти. Не могли бы мы отложить разговор до окончания похорон? Мне хочется почтить ее память.

Дамблдор окинул зеленоглазого юношу проницательным взглядом прежде, чем кивнуть в согласие.

— В течение двух дней в школе будет проходить поминальная служба. Ты придешь ко мне поговорить после этого?

— Да, директор.

— Хорошо. Я оставлю тебя наедине с твоим горем. Я сочувствую твоей утрате.

После этих слов Дамблдор вышел из Зала, чтобы начать организацию поминальной службы. Гарри вновь обернулся к Джинни и покрепче обнял ее.

На следующий день в школе воцарился хаос. Уроки были отменены, как дань уважения погибшим, да еще пришлось восстанавливать Большой Зал. Следующим вечером Дамблдор организовал поминальную службу. В школу собирались прибыть семьи погибших, а после должен был пройти ужин. Родственники организовали частные похороны, а поминальная служба позволила бы всем студентам выразить свое уважение.

В шесть часов следующего вечера начали прибывать родные студентов и учителей, павших в бою. Рядом с преподавательским столом для них был установлен еще один. Поминальная служба проводилась Дамблдором, он первым взял слово.

— Дамы и господа, студенты. Мы собрались здесь, чтобы восхвалить жизни тринадцати смельчаков, которые отдали ее для спасения школы от страшного врага. Сегодня мы празднуем эту отвагу, и несколько друзей ушедших хотят сказать пару особенных слов.

Сойдя вниз, он попросил жестом встать первого выступающего. Гарри, Рон, Гермиона и Джинни сидели в конце зала, наблюдая за происходящим. Многие вставали, чтобы поговорить о тех, кого потеряли. Друзья, семья, сумасшедшие соседи и коллеги, все они одинаково поднимались и рассказывали короткие истории о людях, которых они знали, так что ситуация казалась как никогда реальной. Гарри не мог удержаться от мыслей, что люди становились более живыми благодаря тем, кто видел в них лучшее. Каждая история, каждое воспоминание доказывало, что они были не просто именами или статистикой, а настоящими людьми — с друзьями, семьей и собственной жизнью.

Наконец, настало время рассказать о Персефоне. К большому сюрпризу рыжеволосой семьи, сидевшей впереди, вдруг поднялся Рон и направился к трибуне.

— Здравствуйте, меня зовут Рональд Уэстон, и Перси была моим близким другом. Хотя я знал ее недолго, с первого момента, как мы встретились на приветственном пиру, я почувствовал глубокую связь с ней, как–будто знал ее всю свою жизнь. Она во многом напоминала мне моих братьев–близнецов, у которых такой же озорной характер и невинная улыбка. Когда она входила в комнату, ее нельзя было не заметить. Ее… индивидуальность невозможно было игнорировать. Она погибла, спасая своих товарищей, проявив невероятную изобретательность и умело использовав одну из шалостей, которые она так любила. Она показала мужество и самоотверженность, которые заставили бы Годрика Гриффиндора гордиться ей, и я восхваляю ее. Персефона навсегда останется в наших мыслях и сердцах.