Два миллиона

Однако, победить застарелый пессимизм Алоизыча не удалось и он был послан, от греха подальше, на поиски пропавшей с их деньгами Саломеи.

– Говорят, ее видели в Сибирске. Поезжай туда, поговори с людьми. Наведи справки. Как только найдешь ее, сообщи нам. Мы выедем немедленно.

Проводив Алоизыча, Коля и Славик приступили к обсуждению плана увеличения денежной массы.

– Деньги надо брать сразу, как подъемный кран плиту перекрытия, – горячился Николай.

– Может, лучше пару ларьков купим. Все-таки верная копейка будет.

– Какие ларьки?! Ты че, Славик? Мы погрязнем в этой мелочной торговле надолго, если не навсегда!

– Хорошо, что ты предлагаешь?

– Шоу-бизнес.

– Что?!!

– Заплатим стоящему продюсеру определенную сумму, он сделает нам раскрутку. И поедем по стране купюры денежные собирать. Ни клят, ни мят, тебе платят и еще и боготворят за это.

– А что мы делать будем в этом шоу-бизнесе?

– Какая разница! Ты петь умеешь? Нет? Ну, тогда я буду петь, а ты будешь моим администратором.

– Коля, это ты вот сейчас все серьезно?

Николай, вместо ответа, довольно громко запел:

– Белая ч-эремуха! Первая любовь!

Подавляющее большинство людей пело, поет или будет петь. Песня и музыка всегда сопровождали человечество в его нелегком пути сквозь века. Они были рядом, когда народы заселяли необъятные просторы Земли, строили жилища, защищались от набегов варваров и других диких племен, которые так же, в свою очередь, не чужды были вокалу. В средние века музыка и пение заняли еще большее место в жизни человека. С их помощью объяснялись в любви, ненавидели, подчеркивали социальные неравенства, поднимали боевой дух воинов, возвышали королевскую власть, задумывались о тайнах бытия и веселились на праздниках.

Музыка будоражила умы ученых и подталкивала их на великие открытия, художники и скульпторы, вдохновленные сладостными звуками, совершенствовали свои творения. Певцы и музыканты становились все более значимыми членами общества. Их восхваляли, им поклонялись.

Во времена социализма в России эстрада, хотя и имела огромнейшую аудиторию, была скована по рукам и ногам и была вынуждена вести двойную жизнь. Сотни кураторов следили за тем, чтобы сатирические куплеты были идеологически выдержанными, и прическа любимой народом певицы соответствовала представлениям об облике строительницы социализма. Однако, несмотря на все кордоны, живое слово долетало до народа. И хриплый голос Высоцкого с бобинных магнитофонов звал к мысли и анализу действительности. И бардовские фестивали открывали новые имена. Александр Новиков, Виктор Цой, Александр Розенбаум и немногие другие сделали песню вполне осязаемым оружием в борьбе с диктатурой.

После провала социализма, эстраду назвали шоу-бизнесом, и с ней стало твориться черт знает что! Пошлость и ложь так поперли на освободившееся место, что даже стало жутко за духовное здоровье нации. Все эти «Миражи» и «Ласковые маи» вызвали настоящую истерию в стране, хотя ничего из себя не представляли. Совсем ничего. Потом стало еще хуже. «Сектор газа», «Дюна», Шнуров – закрепили приход дикого шоу-бизнеса в Россию. Для большей пошлости подоспели Борис Моисеев, Пенкин и Шура. Видимо, все это было оправдано – в 90-х у русского народа не было страны, не было и эстрады.

Эстрады не было, но было поле деятельности для ловких и беспринципных людей. Для них открылись широчайшие горизонты. Осваивать деньги наивных граждан, только-только почувствовавших себя свободными, можно было, казалось, до бесконечности. Талант в шоу-бизнесе не играл никакой роли, нужен был нахрап и отсутствие моральных устоев.

Коля и Славик зашли в студию звукозаписи и обратились к первому же попавшемуся им человеку.

– Простите, уважаемый, мы хотели бы в шоу-бизнесе поучаствовать.

Уважаемый остановился, внимательно посмотрел на них и, не справившись с мукой внезапного интереса, спросил:

– В качестве кого?

– Петь могу, – гордо изрек Николай.

– Что именно?

– Шансон мне ближе.

– Неплохо, неплохо. Только ведь сейчас без денег никуда. Тем более в шоу-бизнесе.

– Понимаем. Средства имеются.

– Что ж, раз так… Твердо решили петь о бандитской жизни и блатной романтике?

– Голос подходит, – сказал с неестественной хрипотцой Николай.

– Знаете что, приходите завтра к 10.00 на прослушивание. Да, и деньги захватите.

– Сколько?

– Чем больше, тем лучше.

На следующий день Николай спел пару песен в какой-то грязной и душной будке. «Уважаемый», который представился как Варфоломей Ганнибалович Иголкин, взял деньги и сказал, что остальное сделает сам. Обещал через неделю выпустить кассеты, а через месяц организовать туры по стране.

Однако, недоброе предчувствие посетило друзей гораздо раньше. Через три дня они пришли в студию звукозаписи, где их ожидал неприятный сюрприз.

– Варфоломей Ганнибалович? Никогда о таком не слышал. Песни записывали? Может, вы что-то путаете? Здесь областной метеоцентр, – взъерошенный человек с кипой бумаг не смог больше уделить внимания Коле и Славику и убежал по своим прогнозным делам.

– Ну что, напелся?! – хмуро спросил Славик.