Два измерения...

Попутно Виктор Петрович узнал, что у Дамира Усмановича и его приятеля есть одна общая страсть, хобби, что ли: увлекаются виолончелью. Да, оба любители виолончелисты. На этой почве и познакомились и подружились.

Они не пропускают ни одного концерта с участием знаменитых и подающих надежды виолончелистов.

— Между прочим, — игриво заметил Дамир Усманович, — мы в концертах часто встречаемся с вашей Машенькой…

Виктор Петрович смутился.

В мастерских КБ сделали дренаж. Сам Дамир Усманович взялся его вставить. Вроде получилось.

Но на пятые сутки опять панкреатический сок разъел и дренаж и само кольцо. Опять все начиналось сначала.

Так прошел сентябрь, октябрь и ноябрь. За окном уже вовсю хозяйничала зима.

А Виктор Петрович продолжал воевать с дренажами.

Все это было мучительно, но почему-то больше всего Виктор Петрович смущался Маши. Развалина, совсем развалина!

Из санатория вернулась Вера Ивановна, помолодевшая какая-то, посветлевшая.

Вера Ивановна в первый же день осмотрела Виктора Петровича на перевязке. Сказала:

— Это, конечно, все на соплях сделано. Надо что-то придумать!

И придумала:

— А что, если попробовать медицинский бандаж?

Сослуживцы достали ему бандаж самый лучший, чешский. Широкий брезентовый пояс с кармашком для пузырька.

Продырявили дырку для дренажа.

Виктор Петрович надел бандаж.

— Удобно?

— Вроде удобно.

Первые дни все было прекрасно, но потом панкреатический сок съел дренаж. В бандаже вокруг дренажа образовалась дырка…

А время шло. Скоро уже шесть месяцев, как он в больнице. Надо или выписываться, или проситься на пенсию…

Стоял декабрь. Погода барахлила. То мороз, то оттепели. То капель с крыш, то метель и пурга. К двадцатым числам начались обильные снегопады. Снег валил ночью и днем. Улицы расчищать не успевали. Больничный двор пересекли десятки узеньких тропинок. Машины буксовали.

Однажды утром Виктор Петрович проснулся почему-то в хорошем настроении. Пощупал повязку — не промокла: ни жжения, ни болей.

Пришла Маша, как всегда, первой.

Он похвалился перед ней, спросил:

— А если не делать перевязку, раз все спокойно.

— Конечно, — согласилась она.

Так было и на следующий день. И еще на следующий.

Наконец повязку сняли. Дренаж лежал рядом со свищом. Свищ закрылся.

Не может быть! Нет, точно, закрылся!

Утром примчался Западов.

Осмотрел Виктора Петровича.

— Ну, братец, — сказал, — вы меня удивляете. Вторая ошибка с вами!

— Почаще бы такие ошибки, — сказала Вера Ивановна.

— Закурим? — спросил Сергей Тимофеевич.

И они, довольные, втроем закурили: Сергей Тимофеевич, Вера Ивановна и Виктор Петрович.

Утром Маша робко спросила:

— Виктор Петрович, а Новый год где вы будете встречать?

— Не знаю даже, — признался Виктор Петрович.

— Я почему… — сказала Маша. — А то, может, к нам приедете?

Он не поверил своим ушам.

— К вам? Да я с огромным удовольствием. Вы даже не представляете!

Его выписали за три дня до Нового года. От машины, которую ему предложил директор училища, он отказался:

— Нет, нет! Хочу сам пешочком!

Он вышел за ворота больницы и направился к Ленинградскому проспекту. Было прохладно, и он с удовольствием глотал свежий зимний воздух. В лицо били хлопья снега. Мимо бежали люди, все куда-то торопились, многие несли елки.

А он шел не спеша, словно впервые попал в этот огромный, суетливый город, и наслаждался всем, что окружало его: домами, машинами, людьми, снегом.

Может, и правда, он был сейчас во втором измерении?

РАССКАЗЫ

РАННИЙ ВЕЧЕР

Памяти негромкого

певца России С. Я. Надсона

Сентябрь 1886 года. Киев.

По городу расклеены афиши:

«Театр г. Савина (быв. Бергонье)

11 сентября

Вечер стихотворений г. Семена Я. Надсона.

Читает автор и артисты.

Участвуют певцы и музыканты.

Стоимость билета 1 руб. 50 коп.

Сбор в пользу Литературного Фонда.

Начало в 5 час. вечера».

Вечно сомневавшийся в себе Надсон волновался. Совсем недавно, в Боярке, где ему пришлось провести лето, он отказался от предложения двух киевских книгопродавцев издать сборник стихотворений тиражом две тысячи экземпляров за тысячу рублей. Он привык издавать свои книги только за свой счет и этому правилу изменять не собирался. Нет, уж увольте от такой благотворительности!

А вот от вечера в пользу Литературного Фонда он отказаться не мог. Фонд выручил его во время длительной поездки за границу на лечение. Он уже расплатился с этими долгами. Теперь Фонд помогает ему пятьюстами рублями для поездки в Ялту. Надо постараться сразу же вернуть эти деньги. Семен Яковлевич терпеть не мог долгов.