Два года, восемь месяцев и двадцать восемь ночей

Человечество никогда не было врагом, достойным затяжной битвы, ворчал наедине с собой Зумурруд-шах. Приятно позабавиться немного с этими крошками – уж до того они самонадеянны, так важничают, так не хотят признать свое ничтожество перед лицом Вселенной, – да попереворачивать их драгоценные тележки с яблоками, но спустя какое-то время занятие это сделалось малопривлекательным, пусть он и обещал исполнить тройное желание покойного философа. Открыть проход, соединяющий оба мира, – вот главный подвиг Зумурруда, и, чтобы подчеркнуть его значимость, он воссел на огромном экране посреди Таймс-сквер, явив себя вождем могущественной армии, которая вот-вот подчинит себе все человечество. Вы все мои рабы, – надрывался он, – забудьте историю, сегодня начинается новая эра. Но подлинный знаток джиннов заметил бы, что, хотя проход из Перистана в Квинс был, о ужас, открыт, никакая армия не собиралась через него вторгаться: джинны знай себе занимались сексом в родной стране.

Нужно вкратце упомянуть о крайней лености великих джиннов. Вот почему столь многие из этих чрезвычайно могущественных духов то и дело оказывались пленниками бутылочек, ламп и прочего. Причина в той истоме, которая неизменно охватывает джинна после всякого большого или малого дела. Во сне они проводят гораздо больше часов, чем бодрствуя, и спят так крепко, что их можно схватить и засунуть в любой волшебный сосуд, даже не разбудив. Так, свершив великое злодеяние, проглотив и переварив паром, Раим Кровопийца прямо в обличии огромного морского змея рухнул на дно гавани и проспал несколько недель сряду, а Сверкающий Рубин, после того как завладел титаном-финансистом Дэниэлем Арони и манипулировал им сколько-то дней, вышел из строя на пару месяцев. Забардаст и Зумурруд оказались покрепче, но спустя какое-то время их тоже стало клонить в сон. Когда джинну хочется спать, он становится раздражителен, и в таком состоянии Зумурруд и Забардаст, сидя на облаках над Манхэттеном, поцапались, выясняя, кто что успел сделать, кто тут главный герой, а кто так, на подхвате, кто отныне кому подчиняется и кто почти что исполнил обещание, которое Зумурруд Великий дал много столетий назад философу Газали. Зумурруд похвалялся тем, что напустил на город жесточайшую зиму, а Забардаст смеялся, издеваясь: «Если уж ты плохую погоду своим заслугам приписываешь, – сказал он, – значит, нечем тебе доказать свое превосходство. Я никогда не ссылаюсь ни на что, кроме явных причин и следствий. А ты, пожалуй, завтра и закат назовешь своих рук делом, мол, ухитрился погрузить мир во тьму».

Повторим еще раз: состязание даже между самыми могущественными джиннами обычно бывает мелочным и ребячливым и приводит к ребячливым же раздорам. Как и все ребяческое, раздоры их длятся недолго, но ссорятся джинны с ожесточением. И эти схватки джиннов могут превратиться в завораживающее зрелище для человеческих глаз. Они швыряют друг в друга вещами, то есть не предметами, как мы их понимаем, а тем, что порождают их заклятия. Глядя с земли в небеса, человеческие существа принимают эти не-вещи за кометы, метеоры, падающие звезды. Чем могущественнее джинны, тем раскаленнее и грознее такие «метеоры». Забардаст и Зумурруд силой превосходили всех темных джиннов, так что их магические огни были опасны даже для них самих. А для нашей истории главный сюжет – о том, как джинн убьет джинна.