Два Генриха

– Поэтому люди верили ему, боясь его, не позволяя себе даже в мыслях держать дурное и сомневаться в силе и могуществе верховного владыки. Ныне верует кто во что горазд, а иные и вовсе не признают власть Бога. Всё оттого, что трон святого Петра осквернен нечестивцами, торгашами и блудниками, которые ко всему прочему откровенно грабят свой народ, вызывая у людей гнев и презрение к верховному пастырю, желание восстать и свергнуть его. Тяжелые времена, тяжелые… – снова вздохнул епископ, устремив вдаль долгий неподвижный взгляд дымчатых глаз. Неожиданно оглянулся на обоих спутников: – Нехорошо, что вы оба в разговоре часто ссылаетесь на языческих богов и героев. Следует отказываться от античности, а примеры лучше брать из Священного Писания. Еще блаженной памяти папа Григорий Первый говорил: «Негоже одними устами возносить хвалу Юпитеру и Иисусу Христу».

– Полагаю, ваше преосвященство, – возразил Ноэль, – безоговорочное отрицание античного наследия немыслимо. Это история Священной Римской империи и культура ее народа. Разве можно вычеркнуть античность, ее героев и богов, которым поклонялись великие люди древности – Юлий Цезарь, Александр Македонский, римские императоры и, наконец, вся Европа? Нельзя сыновьям отрекаться от матери, которая их родила и взрастила, пусть даже ее вера объявлена языческой.

Опустив голову и уткнувшись носом в меховой воротник плаща, епископ Суитгер молчал, размышляя о божественности мироздания. Вместо него брату ответила сестра:

– О чем ты говоришь, Ноэль! Культура, наука, искусство – все это погибло, ибо так угодно церкви, предпочитающей держать людей в невежестве. К чему наука, если ее свет способен озарить человеческий ум, указав путь к правде – врагу всевозможных суеверий и чудес?

Епископ недобро покосился на еретичку, дерзнувшую бросить вызов Церкви, да еще и в присутствии… кого же? Его, епископа Бамбергского, будущего папы Климента! Что она себе позволяет, как смеет держать такие речи, ведущие к костру!

Ноэль подумал о том же и нахмурился. Агнес не сдержанна, в этом ее беда. Могла бы придержать язык. Останутся они вдвоем, без этого попа – пусть говорит, что хочет.

Агнес увидела его осуждающий взгляд, направленный на нее, и, прикусив губу, отвернулась, не желая продолжать опасную полемику, которой сама же и дала начало. Однако епископ был уязвлен. Ему надлежало сказать что-то в защиту, и он, стараясь оставаться спокойным, ответил:

– Чудеса творит Бог, дочь моя, это не требует доказательств, ибо является наивысшей правдой, ниспосланной с небес. Что же касается науки, то и тут ты не права, ибо в школах преподают такие предметы, как грамматику, арифметику, астрономию, геометрию, учат даже музыке.

И снова Агнес не сдержалась, хорошо помня уроки матери:

– Грамматика заключается в том, чтобы читать и писать священные тексты. Арифметика нужна для того, чтобы подсчитывать доходы церквей и уметь определять сроки наступления платежей и церковных праздников. Астрономия устанавливает календарь переходящих христианских дат. Геометрия весьма полезна для возведения храмов, а музыка учит петь церковные псалмы и сочинять религиозные гимны. Как видишь, епископ, ничего для людей, зато все для Церкви.

– А разве Церковь не для людей? – широко раскрыл глаза епископ.

– Нет, она для тех, кто…

– Агнес! – крикнул Ноэль.

Сестра метнула на него быстрый взгляд и сомкнула уста. Оставалось только догадываться, каков был бы ее ответ.

– Так для кого же? – продолжал допытываться будущий понтифик, сощурив глаза. – Отчего ты замолчала, дочь моя? Говори, не стесняясь, как если бы ты была на исповеди.

– Она для тех, – опередил сестру Ноэль, – кто в молитвах беседует с Богом, слышит его волю и доводит ее до паствы, справедливо утверждая, что нет иного пути к спасению и вечной жизни в ином мире, к чему и предопределен человек при рождении.

Епископ блаженно заулыбался сладким речам, кивнул несколько раз и перевел заметно подобревший взгляд с брата на сестру.

– Это так, дочь моя? Именно такие слова хотела ты произнести, но не смогла от переполнившего тебя благочестия?

– Да, святой отец, – выдавила из себя Агнес, едва удостоив епископа взглядом.

– Вот и хорошо, – уже совсем мягко проговорил тот, выпрямляясь в седле. – Поэтому не будем утверждать, что папа Григорий сказал неправду.

– И все же он был неправ, – на этот раз возразил Ноэль. – Можно возносить хвалу Иисусу Христу, помня о Юпитере, которого римляне восхваляли на свой лад.

– Оспариваешь решение наместника Христа, рыцарь? – упрекнул Суитгер.

Ничуть не смутившись, Ноэль ответил:

– Не ошибался лишь Господь, его наместнику это не заказано. История понтификата хранит множество тому свидетельств. Король Генрих, епископ Бруно и народ Рима могут поклясться в этом, приведя немало примеров.