Два билета (СИ)

- Меня?! В тюрьму?! За три бутылки водки?! - изумилась продавщица.

- А ты как думала? Слышала, в городе от паленой водки два человека умерло?

- Я-то тут при чем?! Эти алкашники водку вообще не пили, они жидкость для стекол употребляли. Кого хотите - спросите, все знают!

- Какая разница, блин? Знают, не знают - в районе два жмурика! Мы обязаны оперативно реагировать. И тут ты со своей паленой водкой нарисовалась. Тебе крупно не повезло, Лизавета. Оказалась не в том месте. Мой начальник говорит, "счастье - это когда в нужное время оказываешься в нужном месте". А несчастье, стало быть, наоборот. Вот так-то, Лизавета.

- Лариса я ... - как бы по инерции протянула продавщица и сначала медленно, а затем все чаще и чаще стала моргать глазами. И, наконец, зарыдала в голос:

- О-ой, мама, мамочка! Как же так - еще вчера всё нормально было ... а сегодня - в тюрьму идти! А-а!

- Дошло, наконец. Перестань выть! Терпеть не могу! - сморщился Петр Иванович.

- Ой, как в тюрьму-то не хочется! - голосила продавщица, размазывая слезы по лицу тряпкой.

- Кому хочется? Однако люди сидят, не тебе чета!

- Двое детей у меня! Кто о них позаботится? Как быть? Что делать?

- Раньше нужно было вопросы задавать. Теперь поздно: каток правосудия наехал - не увернешься.

- Должен же быть какой-нибудь выход?

Петр Иванович улыбнулся одними краешками губ:

- Ежели хорошенечко подумать, выход всегда можно найти ...

- Да? - с надеждой спросила продавщица, перестав плакать.

- Конечно. Ты ведь не сама по себе паленой водкой торговала? Кто-то ведь тебя надоумил, верно?

- В общем, верно.

- А кто может заставить? Только начальство, директор, например.

- Верно. Так всё и было.

- Молодец, на лету схватываешь. Поможешь с компроматом на директора и спи спокойно.

Лицо продавщицы покрылось красными пятнами:

- А что, и помогу. Она, стерва, никому житья не дает. Себе вторую машину за год купила. Любовника молодого завела. Люди всё видят.

- А тебе и завидно? - из любопытства спросил Петр Иванович.

- Чему там завидовать-то! С утра до ночи носится, как угорелая, жизни никакой нет.

Лицо лейтенанта просветлело:

- Вот, а ты спрашивала - зачем я пришел? Пускай директорша вместо тебя на нарах парится. Пошиковала и хватит. Это и называется - социальная справедливость. Значит, ты по ее указке паленой водкой торговала, так?

- Так.

- Отлично. Когда директоршу упакуем, сразу за тебя словечко замолвлю. Начальство меня уважает: скажу -- твое дело закроют. И сюда я больше ни ногой -- торгуй, чем хочешь. Слово даю!

Продавщица задумалась, а потом неожиданно произнесла:

- Нет, не стану я директоршу закладывать. После этого мне, по любому, в магазине не работать. А может, и, вообще, жизни лишусь. У нее связи большие - из тюрьмы достанет.

Петр Иванович с трудом сдержал гнев: директоршу продавщица боялась больше, чем его. Он сухо проговорил:

- Значит, решила в тюрьму сесть? Дело хозяйское. Хотел помочь, а оно вон как ... Ладно, но учти: пока будешь париться за решеткой, дети твои с голоду подохнут.

- Ой, и правда ... Что же делать? - снова заголосила продавщица.

- Думай, Лариса, думай ...

Продавщица вытерла рукой слезы и посмотрела на Петра Ивановича широко раскрытыми сухими глазами.

- Что? - спросил лейтенант.

- Есть! - тихо произнесла она.

В ее глазах появился странный блеск. Точно такой же блеск Мерзлявкин видел у одного подследственного (позже бедняга повесился в камере).

- Что "есть"? - Петр Иванович сделал глотательное движение.

- Идея.

- Напугала, б*... Давай, выкладывай.

- Я ведь учусь в институте, на заочном.

- Что из того?

- Вы сначала послушайте. В эту субботу у нас экзамен по химии. Принимать приедут преподаватели из Москвы.

- Из Москвы, - как эхо повторил лейтенант. - Ну, из Москвы, и что дальше?

- Вы меня, конечно, извините, командир, но вы как-то подозрительно медленно соображаете!

- Попридержи язык, - устало отмахнулся Петр Иванович. - Мне дело нужно нарыть на сотню тысяч ...

- Долларов?

- Рублей! А ты тут с какой-то ерундой ...

- Да какая же это ерунда! Тут как раз на сотню и будет. Сами посчитайте: нас, студентов, больше двадцати человек. Химию учить дураков нет, все деньгами откупятся. Цена вопроса известна - пять тысяч.

-Ну?

- Баранки гну, - совсем осмелела Лариса. - Задачка для первого класса: двадцать человек сдают по пять тысяч рублей - сколько денег окажется в кармане преподавателя? Сотня тысяч, никак не меньше! Вам и делать-то ничего не придется - завалитесь прямо на экзамен и возьмете москвичку с поличным. Москвичей у нас не любят. С умом взяться, можно так дело раскрутить - на всю республику прогремите. Могут и в звании повысить ...

Идея продавщицы была до того хороша, что лейтенант даже удивился. До этой минуты он держал Журавко Л.К. за дурочку, а она, выходит, себе на уме: хитрая и соображает не хуже прокурора. Не дал ли он с ней маху, не брякнул ли чего лишнего? Не совершил ли какой непоправимой ошибки? Вот ведь черт! С этой бабой нельзя расслабляться.

- Идея твоя ничего, подходящая, - сказал Петр Иванович. - Но нужно всё обдумать. Держи пока язык за зубами.

- Само собой!

- Ну, тогда давай, до скорого.