Два билета (СИ)

Да, она брала деньги у студентов! И, если бы была возможность начать всё сначала, не задумываясь сделала бы то же самое. Но, сколько веревочке ни виться, а конец будет. И это правильно. Для нее конец наступил здесь, в С. Может случиться даже, что ее посадят в одну камеру с Шестопаловой. Вот уж не приведи Господь!

Но, почему за ней не идут? Давно бы пора. Она согласна уже на всё, лишь бы кончилась эта неопределенность. Скорее всего, ждут на выходе?

- Вот и чудненько! - вслух произнесла Селиванова.

Она взяла сумку, в которой лежали деньги. Какая все-таки удобная эта сумочка! Помимо книг и конспектов, в нее умещалось огромное количество продуктов, можно сказать всё, за исключением арбузов. Впрочем, небольшой арбуз, пожалуй, и поместился бы. Ей до исступления вдруг захотелось съесть долечку арбуза.

Селиванова одернула кофточку, прижала к груди свою универсальную сумку и решительно направилась к выходу.

Коридор оказался пуст. Еще секунду назад она была уверена, что ее арестуют именно здесь.

Впрочем, сделать это можно где угодно: в электричке, в Москве на вокзале, на улице -- мало ли где? Однако, и на улице всё обошлось. Люди проходили мимо с устало-равнодушным видом. Селиванова им позавидовала - они не понимали своего счастья: их никто не собирается посадить в тюрьму.

Селиванова благополучно добралась до железнодорожной станции и села в электричку. Она оглядела вагон. Ее внимание привлек мужчина средних лет. Он выглядел именно так, как должен выглядеть "он": строгий серый костюм, заурядный неброский галстук, короткая прическа, словно уставная. И, наконец, основной отличительный признак - колючий, бдительный взгляд. Мужчина не отвел взгляда даже тогда, когда Селиванова смотрела на него в упор, давая понять, что тот ею вычислен.

Мозг ее работал четко и спокойно: "Это они! Судя по тому, что пасут открыто, не стесняясь, значит, мое дело - швах. Доведут до Москвы и там возьмут", - с тоской думала она.

Селиванова не удивилась, откуда у нее, у преподавательницы московского вуза, никогда не видевшей тюрьмы даже на картинке, взялись эти словечки и выражения, характерные для человека бывалого, сделавшего не одну ходку в места не столь отдаленные. Как будто тюремная психология была у нее в крови. Возможно, кому-нибудь из ее родственников пришлось хлебнуть тюремную баланду?

Электричка, останавливавшаяся у каждого столба, наконец-то доползла до вокзала. Селиванова шла по перрону, не оглядываясь. Предчувствие развязки витало в воздухе.

В метро она остановилась возле театрального киоска. Сделала вид, что изучает репертуар. Вот они! Вернее, один "из них", шагах в двадцати! Он идет под ручку с какой-то женщиной (видимо, для конспирации). Они оживленно беседуют. Расстояние быстро сокращалось - осталось десять шагов, пять, два, один ...

И он прошел мимо! И даже подмигнул ей. Или показалось? Нет, точно подмигнул! Подмигнул и пошел себе дальше. Что бы это могло значить?

Селиванова достала из сумочки носовой платок, порывисто обтерла взмокший лоб и руки.

- Гражданочка, чем могу помочь?

Селиванова вздрогнула. Сквозь стекло, густо облепленное афишами, были видны только глаза киоскерши.

- Я говорю, билетики желаете приобрести?

- Даже не знаю, - растерялась Селиванова.

- А кто будет знать? У меня билеты на любой вкус.

- Сто лет не была в театре.

- Да что Вы! Это никуда не годится. Культурный, вроде, человек. Знаете, строго между нами, я тут кое-что попридержала. Вот рекомендую - первый отечественный мюзикл "Норд-Ост" по повести Каверина "Два капитана". Читали?

- Нет. То есть да, конечно, читала.

- Романтическая вещь! Сама ходила. Уходишь со спектакля - жить хочется! Берите, не пожалеете. Еще и спасибо скажете.

- Билеты дорогие? - спросила Селиванова.

Продавщицу, не первый день сидевшую в киоске, словно током ударило: она поняла, что перед ней тот редкий покупатель, которому нужны как раз дорогие билеты. В центре Москвы таких клиентов - пруд пруди, а здесь, на "Площади трех пьяных комсомольцев", если один в месяц подвернется - скажи спасибо. Продавщицу охватил азарт, хорошо знакомый охотникам. Она не поленилась потратить некоторое время на обработку покупателя и уже от волнения осевшим голосом объявила цену.

- Я беру, - сказала Селиванова.

- Вам сколько билетов? Два? Может, три или четыре? Все-таки два? Пожалуйста!

Селиванова судорожными движениями, не считая, доставала из сумочки деньги и пропихивала их в окошко.

- Аккуратней, женщина! - проворчала киоскерша, собирая разлетающиеся купюры.

Отдав деньги, Селиванова зябко поежилась. Она не могла понять, почему, имея в дороге столько возможностей освободиться от денег, она ими не воспользовалась? И почему теперь, когда деньги отданы, и можно уже ничего не бояться, она не почувствовала облегчения?

- Женщина, Вы куда уходите, а кто билеты будет брать? - крикнула киоскерша вдогонку Селивановой.

Весь вечер Шурик непонимающе крутил головой и укорял жену:

- Угрохать все деньги на билеты в какой-то ДК?! Как сердца у тебя хватило?!

Глава семьи даже фыркнул от возмущения: