Dust

Когда Джульетта подошла к церкви на девяносто девятой улице, воскресенье уже заканчивалось. На тихий базар, который она только что миновала, хлынули потоки людей. Их рты были плотно сжаты от многочасового серьезного разговора, их суставы были такими же жесткими, как и их отглаженные комбинезоны. Джульетта прошла мимо них, не обращая внимания на враждебные взгляды.

Когда она добралась до площадки, толпа поредела. Маленький храм был втиснут среди старых гидропонных ферм и рабочих квартир, которые когда-то обслуживали Глубину. Это было уже не в ее время, но Нокс однажды рассказал, как храм появился на девяносто девятом участке. Когда его отец был еще мальчиком, возникли протесты из-за музыки и спектаклей, которые ставились по воскресеньям. Охрана отсиживалась в сторонке, а протестующие собрались в лагерь у базара. Люди спали на ступеньках и загромождали лестницу, чтобы никто не мог пройти. Ферма, расположенная этажом выше, пострадала от поставок продовольствия этим массам. В конце концов, они заняли большую часть уровня гидропоники. Храм на двадцать восьмом открыл свой филиал, и теперь этот филиал на девяносто девятом был больше, чем храм, который его породил.

Отец Вендель был на лестничной площадке, когда Джульетта огибала последний поворот. Он стоял у дверей, пожимал руки и коротко беседовал с каждым прихожанином, покидавшим воскресную службу. Его белое одеяние словно излучало собственный свет. Оно сияло, как и его лысая голова, блестевшая от усилий, затраченных на проповедь перед толпой. Казалось, что Вендель сверкает и головой, и одеждой. Особенно Джульетте, только что покинувшей землю, покрытую грязью и смазкой. Она почувствовала себя грязной, только увидев такую безупречную одежду.

"Спасибо, отец", - сказала с поклоном женщина с ребенком на бедре, пожимая ему руку . Головка малыша прильнула к ее плечу в совершенной дремоте. Вендель положил руку на голову ребенка и произнес несколько слов. Женщина еще раз поблагодарила его и пошла дальше, а Вендель пожал руку следующему мужчине.