Шарлотта поработала элероном на левом крыле дрона вверх и вниз. В тросах, управляющих закрылками, все еще оставался небольшой люфт. Она взяла тряпку, висевшую на хвосте дрона, и промокнула шею. Порывшись в сумке с инструментами, она выбрала среднюю отвертку. Под дроном лежала россыпь деталей - все, что она смогла найти внутри, но не то, что было нужно дрону. Компьютер бомбометания, крепления для боеприпасов на крыльях, сервоприводы выпуска. Она вытащила все камеры, кроме одной, и даже сняла некоторые распорки, которые помогали дрону выдерживать силу тяжести до десятка G. Это будет прямой полет, без нагрузки на крылья. На этот раз они шли низко и быстро, не заботясь о том, что дрон будет замечен. Важно было увидеть дальше, убедиться, проверить. Шарлотта уже неделю работала над этой чертовой штукой, и все, о чем она могла думать, - это о том, как быстро сломались два предыдущих, и о том, какой удачей казался ей тот первый полет.
Лежа на спине, она поработала плечами и бедрами, протискиваясь под хвостом дрона. Панель доступа была уже открыта, кабели обнажены. Перед тем, как собрать все панели, она наносила на них тонкий слой герметика, защищая аппарат от пыли. Все получится, сказала она себе, поправляя серворучку, удерживающую кабель. Должно получиться. Видя брата, в каком он был состоянии, она подумала, что у них нет другого полета. Это будет либо все, либо ничего. Дело было не только в кашле - теперь он, казалось, потерял рассудок.
Вернувшись с последнего сеанса связи, он забыл принести ей ужин. Забыл он и о последней детали для обещанного радио. Теперь он ходил вокруг дрона, пока она работала, и что-то бормотал про себя. Он прошел по коридору в конференц-зал и стал копаться в своих записях. Он вернулся к дрону, откашлялся и начал разговор, в котором она не чувствовала себя участником
"- Их страх, разве вы не видите? Мы делаем это с помощью их страха".
Она выглянула из-под дрона и увидела, как он размахивает руками в воздухе. Он выглядел пепельным. На его комбинезоне виднелись пятна крови. Почти пришло время бросить полотенце, сесть в лифт и сдать их обоих. Только бы увидеть кого-нибудь.
Он поймал ее взгляд.
"Их страх не просто окрашивает мир, который они видят, - сказал он, его глаза были дикими. "Они отравляют им мир. Это токсин, этот страх. Они отправляют своих на очистку, и это отравляет мир!"