Душераздирающее творение ошеломляющего гения

Это просто прекрасно, что я займусь сексом с сексологом, пока Шалини лежит в коме. Как тут можно отказываться? Мы вместе, и это значит — что-то происходит, а если что-то происходит, то это равно тому, что ты творишь моральное добро, а это равно тому, что творишь неограниченное добро, а это = тому, чтобы существовать = быть непокорным = добиваться = толкать = доказывать = верить = быть вместе + держаться за руки = утверждать себя = доплыть до скалы и обратно + задерживая дыхание под водой, пока плывешь от одного конца к другому = сражаться и сражаться, в маленьких битвах, больших битвах, любых битвах = не верить в течение = настаивать на своем, каждый миг = презирать гниение = сила — ограничения — умеренность — грызть ногти — говорить себе «нет» + бить кулаком в стену + делать громче + быстро менять полосы + ехать дальше + творить свет + вопить + требовать, настаивать, не уходить, добиваться = не соглашаться = оставлять следы — рук, ног, доказывать = трясти деревья, стричь живую изгородь + забирать + хватать + красть + убегать = пожирать = не раскаиваться = бессонница = кровь = захлебнуться в крови, а Шалини нужна взаимосвязь, перекачка крови, полезная решетка! Ей нужны друзья не только у одра, ей надо, чтоб они были как можно ближе, но не только к ней, а и друг к другу, чтоб создавали трение, шум, а еще, по возможности, чтобы занимались друг с другом сексом и передавали ей выработанную энергию, взрыв и любовь, ведь все взаимосвязано, да-да! — Шалини хочет, чтобы мы занимались сексом! А пока мы с Сари просто обнимаемся, и глаза наши закрыты, и слышен стук пустых туфель, падающих на деревянный пол, приходят мысли, все те же мысли, что приходят всякий раз, когда глаза у тебя закрыты и ты чувствуешь, располагаешься в пространстве и осязаешь, как, к примеру, при полете в космос. Прогулка по Марсу в «Космической одиссее 2001 года»[166] — в космических скафандрах, а вокруг все пыльное и красное. Потом — картинки из книжки с яркими иллюстрациями, которая была у тебя в позднем детстве, там показано, как будут выглядеть космические путешествия через три тысячи лет — корабли размером с луну, башни в несколько миль высотой на планетах, которых пока еще нет на картах; потом глаза Шалини, лиловые, закрытые; потом мысль: а презерватива-то нет, и я заражу Сари СПИДом, и через год, когда его обнаружат, придется ей об этом сказать, а потом придется ждать… Нет, ты расскажешь ей в письме, потому что не сможешь смотреть ей в глаза; к тому времени ты переедешь в Гренландию или на Землю Франца-Иосифа, а может, будешь еще здесь, расскажешь ей все при личной встрече, сделаешь ей предложение, и вы будете бороться со СПИДом вдвоем, ведь… нет, она не захочет иметь с тобой дела, скотина…

Открывается и закрывается дверь в подъезд. Потом открывается и закрывается дверь в квартиру. Потом открывается дверь в спальню. Тоф.

— Ой! — говорит он.

Я выхожу. Впервые он меня застукал. Не то чтобы мы зашли очень далеко. Но все-таки.

Он смотрит в свой шкафчик. Просто стоит и смотрит.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я.

— В смысле?

— Ты должен быть у Бет.

— У нее нет еды. Она отправила меня домой.

— Значит так. Разворачивайся, иди к ней и поешь там. Передай ей, что так надо. Передай ей, пусть закажет что-нибудь. Я зайду за тобой через час.

Он уходит.

Я возвращаюсь к Сари. Она встает, собирается уходить.

В аэропорт.

Молчание. Разговор ни о чем.

У машины мы обнимаемся.

Она заходит в стеклянную дверь аэропорта, а я смотрю, бессмысленно моргая.

И неясно, что мы сделали, было ли у нас что-нибудь, совершили мы прорыв или нет, было ли это доказательством.

* * *

Вместе с последним интервью Адама Рича дается его фотография на целую полосу — он сдержанно улыбается. Рядом подпись: «Не боялся костлявой». Материал отличный. Прекрасно смотрится, весь, до малейших деталей — детские фотографии разного возраста, на одной из которых над ним возвышается Брук Шилдз, и даже безумная фотография, где он, примерно лет девяти, снят с Мишель, новой девушкой Муди (они с Адамом вместе учились в художественной школе). Все сработано идеально, тютелька в тютельку, абсолютно правдоподобно. Это бомба. Так мы считаем.

— Это будет бомба, — говорим мы.

— Да, настоящая бомба, — говорим мы.

Дела наши более-менее устаканились: ситуация с арендой стабильная, получше стало с рекламой, штат достиг максимума: человек шесть — десять — двадцать стажеров, а теперь есть еще и помощница на Восточном побережье — двадцатидвухлетняя актриса/официантка по имени Скай Бассетт, которую каким-то образом заарканил Лэнс, чтобы ради нас она бегала по Нью-Йорку, встречалась с людьми, планировала предстоящий банкет, выполняла поручения.

— Актриса? — интересуемся мы.

— Ага. Смотрели «Опасные умы»[167]? Она там одна из девочек в классе. Большая роль. Ее показывали по ящику, ну и вообще.

— Так… зачем она тогда связалась с нами?