Душегуб из Нью-Йорка

На ужин в этот вечер Клим Пантелеевич так и не попал. Он был настолько занят просмотром газетных материалов, что вспомнил о еде лишь в полночь, когда опустела последняя коробочка ландрина.

III

Валентино Манчини – капо-габолотто[79] семьи Томмазини – поднял телефонную трубку:

– Слушаю.

– Здравствуйте, мистер Валентино, это Мейер Вульф из Агентства газетных вырезок, я вас не отвлекаю от дел?

– Что тебе нужно?

– Я хотел вам сообщить важную информацию.

– Говори.

– Вчера у меня были заказчики. Двое. По виду и произношению – иностранцы. Откуда-то из Европы. Они заплатили за сбор вырезок из газет обо всех номинальных и фактических собственниках Бруклинского порта. Отдельно справлялись о семье уважаемого дона Винченцо Томмазини. Мы, конечно, выполнили их пожелание и послали курьера, но я не мог не предупредить вас.

– Чем ещё эти двое интересовались?

– Сказали, что им понадобятся вырезки о любых событиях, произошедших на Сорок второй улице и Пятой авеню 5 октября этого года.

– Зачем им это?

– В этот день убили профсоюзного лидера докеров Бруклинского порта Мэтью Хилла. Их это убийство очень интересовало.

– А чего ещё они хотели узнать?

– Погоду…

– Не понял…

– Они хотели узнать, какая была погода 5 октября.

– Зачем им это?

– Я не знаю.

– А что ж не спросил у них?

– У нас это не принято.

– Что значит «не принято»? Спросить не мог, что ли? Вот бестолочь… Ну, ладно. Давай их адреса.

– Бланк заполнен только на одного клиента. Это мистер Ардашев, он остановился в отеле «Галифакс», комната номер пятьдесят шесть.

– Так, отлично, записал. Держи меня в курсе.

– Не сомневайтесь, мистер Манчини.

– Бывай.

Валентино Манчини почесал подбородок и взял со стола пачку в белой обёртке с золотой надписью: «Честерфилд». Закурив и выпустив в потолок струю дыма, он задался вопросом: «Под каким лучше соусом подать эту новость дону, чтобы он оценил мой ум и преданность? В этом вопросе торопиться не следует. Надо пораскинуть мозгами».

Глава 14 Солнце, тень и фотография

Войта пришёл на завтрак, но ограничился лишь яйцом всмятку и стаканом апельсинового сока. Его роскошные усы поникли, он был бледен, жалок и смотрел на Клима Пантелеевича виноватым взглядом загулявшего кота, вернувшегося к утру.

– Вижу, что вы вчера здорово покуролесили с Баркли, – заключил Ардашев.

– Его беда в том, что он не может останавливаться. Он был наглый и заносчивый, как пьяный попугай. Пытался затащить к нам в кабинку каждую официантку и вёл себя безумнее мартовского зайца. Мне пришлось быть не столько телохранителем, сколько нянькой. Хотелось надеть на него смирительную рубашку или наручники. Лишь к утру он утомился и погрустнел. Тогда я, пользуясь моментом, сумел уговорить его уехать.

– Вы сопроводили его до самого дома?

– Сдал в руки жене. Из её уст вылетело что-то в виде благодарности. Но, говоря откровенно, она настоящая стерва. И держит муженька в ежовых рукавицах.

– С чего вы взяли?

– Он пригласил меня к себе выпить ещё по стакану виски, но она устроила такую истерику, что от одного только воспоминания об этом меня начинает бить нервный озноб.

– В котором часу за вами придёт машина?

– Баркли сказал вчера, что он проспит до обеда и заедет за мной не раньше часа дня.

Клим Пантелеевич промокнул губы салфеткой и сказал:

– В таком случае предлагаю прогуляться. Свежий воздух вам пойдёт только на пользу.

– С удовольствием. А далеко?

– Нет. На угол Пятой авеню и Сорок второй улицы. Мне надобно осмотреть место убийства лидера профсоюза докеров Бруклинского порта. Как вы знаете, это случилось 5 октября – в день прибытия «Балтимора». А по дороге я вам поведаю несколько занятных деталей. Рано или поздно они приведут нас к Морлоку.

– Кстати, а вам доставили газетные вырезки?

– Из-за них я вчера даже пропустил ужин. Нам надо купить в автомате леденцы. Их продают в симпатичных железных коробочках в холле отеля. Я уже и пятнадцать центов заготовил. Все запасы ландрина у меня закончились.

Двумя минутами позже выяснилось, что монпансье в небольшой круглой коробочке с надписью: «McAviney Candy» имеют не менее приятный вкус, чем «Георг Ландрин».

Погода наладилась. Солнце, протиснувшись между небоскрёбами, отражалось в витринах магазинов и слепило прохожих. Флаги США, висевшие на правительственных зданиях, не колыхались. Бабье лето пыталось доказать, что оно в самом разгаре, и тепло, хоть и ненадолго, победило дождь, слякоть и стылый ветер.

– Коллега, а вы помните пятое письмо Морлока, в которое он вложил статью из «Сан-Франциско дейли репорт», где рассказывалось о том, что Баркли принял в свой банк золото, прибывшее контрабандой из Владивостока на американском судне?

– Да, там утверждалось, что на самом деле это была часть русского золотого запаса, украденного Чехословацким корпусом у русского адмирала Колчака.

– Вот-вот. И на той вырезке на обратной стороне газетных полей красовались буквы, оставленные карандашом, с и b. Припоминаете?

– Да-да.