Душа в тротиловом эквиваленте. Продолжение

Сорок минут прогулки с собакой — это сорок минут простой человеческой радости. Потому пролетели они словно миг единый. Мы успели насладиться шорохом мелких волн, криками летящих на ночлег чаек, всласть побегали по полосе препятствий на пустыре.

Но даже боги не могут отменить уже случившееся. В шаге от калитки я услышал срывающийся от волнения голос соседки:

— Ты, может, зашел бы, а, звезда youtub-а?

— Собаку покормлю, — начал я.

Дина неожиданно всхлипнула и выдохнула:

— Зайди, а! Не томи душу-то! И собаке твоей я уже сварила! Кто ж знал, что ты…

И она снова всхлипнула. В голове медленно складывалась мозаика.

— Они, что все видели!? Получается, так и было. — думал я, одновременно пытаясь как можно аккуратнее оторвать от себя уже рыдающую в голос соседку.

— Мы с Мишей никогда не забудем, что ты сделал для нашей семьи, — захлебываясь словами, говорила Дина. — Никогда!

Кое-как добрался до кухни, где сидел основательно принявший на грудь сосед. Мишка умудрился опустошить чуть не треть сувенирной, на галлон, бутылки "Чивас Ригал", уже давно заполняемой сугубо домашним продуктом.

— Как там? — неожиданно трезвым голосом спросил сосед.

Прежде чем отвечать, я обвел взглядом видимую с кухни часть дома. Всегда убранное с заботой и старанием жилье производило странное впечатление. Раскрытая настежь дверь кладовки. Неровно торчащие ящики шкафов. На полу — тюки, сумки и ящики. Большей частью, наполовину распотрошенные. Создалось впечатление, что соседи буквально готовились к бегству, но потом резко передумали. Вот только вещички на место вернуть не успели.

— Почему нет? — мелькнула мысль. — Дора Львовна явно не мне одному успела позвонить.

— Спасибо, дядя Юра. Я все понял, — буквально ввинтился под руку неожиданно серьезный Изя. Крепко меня обняв, ребенок добавил: — Скутер не главное. Главное — мы еще поживем в собственном доме!

Я ошарашено молчал. Уж чего-чего, а такого быстрого взросления от неиссякаемого источника всякой шкоды раньше я ожидать не мог. Из ванны доносились какие-то шорохи. Дина явно отмывала потекшую косметику. Миша внимательно смотрел мне в лицо, будто надеясь там что-то прочитать. В общем, чистая фантасмагория.

— Спрашиваешь, как там? — посмотрел я ему в глаза. — Давай я лучше промолчу. Во-первых, не до того. Во-вторых, кому рассказать — не поверят.

Сосед кивнул, затем перевел взгляд с меня на бутылку и потянулся к шкафу за чистой рюмкой.

— Так что там с youtubе-ом? — спросил я лишь ради того, чтобы как-то поддержать разговор. В общем-то, все и так было ясно. Продвинутый админ, прямая трансляция в Сеть. Ну, или что-то вроде того.

Подтверждение не заставило себя ждать.

— А то ты не понял, — хмыкнул сосед, щедрой рукой разливая чачу по рюмкам. — Помимо тех, кто веселился на корпоративе, были и те, кто по долгу службы или из любопытства смотрел картинку с камер видеонаблюдения, так сказать, online. И как только начались неожиданности, нашелся человечек, который мгновенно уразумел, что запись можно неплохо продать. С Трубы ее, кстати, уже потерли, но ролик успел расползтись по Сети, и теперь его оттуда и топором не вырубишь. Так что ты, сосед, теперь звезда.

Кстати, может быть, все-таки выпьешь, гроза застройщиков?

Выпили, конечно. Пока накалывал вилкой норовящий выскользнуть грибочек, Миша продолжил:

— Ты начал. Теперь, значит, наша очередь. Я тут людей обзвонил. Как собака через забор сиганула, так и начал. Понял, что сумел ты как-то выкрутиться. Удивительно, конечно, но факт остается фактом.

Что мне всегда в Мише нравилось — это способность здраво рассуждать в любом состоянии. Оказалось, он умеет не только рассуждать. Просто раньше случая убедиться в этом не представлялось.

— Адвокат в пути. Натан, кстати, сказал, что за услуги денег не возьмет. И еще один момент: всех, кого могла коснуться застройка, а это, считай, половина улицы, видео с твоим участием здорово задело. Сам понимаешь, разумных выходов люди не видели. Привыкли, что каждый сам за себя. Знали, что сопротивляться бесполезно — подавят как клопов, поодиночке. Пример горелого квартала, он, знаешь ли, внушал.

— А что поменялось, Миша? Да и потом, причем тут я?

— Что ни при чем, это ментам говорить будешь. Тут у тебя все шансы отбрехаться есть. Мало ли кто на кого похож? Мало ли, кто чем снимал? Оно вообще, сертифицировано, то оборудование? И еще аргумент есть: ну не может ходить по Земле, человек, взорвавший на себе пояс шахида! Так что, за это беспокоиться не надо.

Но и мне врать не стоит. Все-таки, сколько лет знакомы. И ножичек тот, больно уж приметный он. Твой, кстати, Юра, ножичек. Ты их тогда три сделал. Твой, понятное дело, пропал. А у меня и Лехи Кондратьева они в целости и сохранности. Показать?

— Что ты про меня думаешь, понятно, — начал я.

— Да не думаю, а знаю, — перебил меня старый друг. — А это две большие разницы, Юра. Ну да ладно. Не хочешь говорить — молчи. Только не ври, хорошо?

Почувствовав себя крайне неловко, я переспросил:

— Так что поменялось?