Не говоря ни слова, Моше закатал правый рукав рубашки. Толстые полосы шрамов безмолвно свидетельствовали о том, что не всегда его общение с волками, которых он растил, проходило гладко. Ему не нужно было ничего говорить, чтобы ответить на мой вопрос. Охота с волками, выращенными человеком, совершенно нецелесообразна и опасна. Эволюционное происхождение собак должно находиться в другом месте.
Не могу сказать, что был очень удивлен, обнаружив, что волки не были хорошими компаньонами для охотников. Я был мысленно к этому подготовлен покойным великим Рэем Коппингером, выдающимся человеком в мире кинологии и тем, кто рассказал мне многое из того, что я знаю о происхождении собак.
Рэй первый обнаружил нестыковки в идее, будто бы собаки изначально появились как помощники охотников. Он назвал эту теорию уничижительно «гипотезой Пиноккио» — не из-за носа деревянного человечка, который становился длиннее, когда тот лгал (хотя я уверен, что Рэй не возражал против этой ассоциации), но из-за начала истории, когда бедный мастер Джеппетто вырезает куклу Пиноккио, чтобы скрасить свое одиночество.
Во-первых, волки не заинтересованы помогать людям охотиться.
Через несколько часов ваш довольный, сытый волк может вернуться, но лучше вам от этого не станет. Волк не принесет вам ни еды, ни поймает для вас зверя или птицу.
Во-вторых, волки слишком опасны, чтобы наши предки терпели их больше, чем необходимо, особенно рядом с детьми. Конечно, у меня было много дружелюбных, полезных контактов с волками, выращенными людьми, и у меня нет шрамов, которые можно было бы показать как результат этого общения. Но знакомые мне волки были выращены на основе научного понимания типа воспитания, способного привить нежность и дружелюбие этим животным (я вернусь к этом в следующей главе). Но даже и к таким волкам не всегда можно допускать незнакомых людей, и держат их за забором высотой 12 футов по веским причинам.
В третьих, чтобы отобрать дружелюбных волков, первобытным людям нужно было гораздо больше предусмотрительности — и гораздо больше знаний в области генетики, — чем у них предположительно было. Четырнадцать тысяч лет назад (или больше) не существовало никаких других одомашненных животных. Люди не могли знать, что большие и страшные хищники могут однажды стать дружелюбными и полезными компаньонами, если они просто начнут разводить их выборочно на протяжении нескольких столетий.
Рэй и Лорна Коппингеры утверждали, что самые ранние собаки не занимали нишу помощников людей для охоты. Более вероятно, что собаки эволюционировали, чтобы играть гораздо прозаическую, даже жалкую роль — роль падальщиков вокруг первых человеческих поселений. Коппингеры отметили, что, когда люди начали вести оседлую жизнь, тут же появились горы мусора. Этот мусор привлекал (и, несмотря на все наши усилия, продолжает привлекать) многих животных. Некоторые волки, по их предположениям, были среди тех любителей порыться на помойке.
Собаки, вероятно, появились в тех местах, где наши предки вели оседлый образ жизни годами или даже поколениями, охотясь и занимаясь собирательством. Люди, живя на одном месте, неизбежно производят этот уникальный маркер нашего вида — мусор. Но мусор — это не только то, что мы, люди, считаем бесполезным, но то, что может оказаться ценным для других видов живых существ. Еще Аристотель сказал: «Природа не терпит пустоты», и в костях, дочиста обглоданных человеком, все еще есть питательные вещества, нужные другим животным.
По всему миру на свалках встречаются различные животные. В Калькутте скот бродит по городской свалке; на Аляске люди вынуждены отгонять белых медведей от мусорных куч. Тысячи лет назад волки, должно быть, действовали так же, отыскивая съедобные остатки возле поселений наших предков.
Уборка мусора — это привычка, которая до сих пор свойственна волкам в некоторых частях планеты. В этом я смог лично убедиться во время поезки в Израиль.