Душа Пандоры

Будто в подтверждение мыслям Деми огромный двухголовый пес со змеиным хвостом (судя по всему, Орф – старший братец Цербера) положил морду на колени Медеи, и та принялась лениво почесывать ему загривок. Высокая, крупноватая, черноволосая, она не была красивой в привычном смысле этого слова, но породистой. Ярче всего на ее лице выделялся римский нос и антрацитовые глаза под соболиными бровями.

– Какой причудливый зоопарк, – ядовито произнесла Кассандра. – Всех чудовищ вокруг себя собрала?

– Только тех, кто оказался никому не нужным… Кроме меня. Орфа, Лернейскую гидру и Химеру, что и дала имя иным чудовищам, которых Геката взяла под свое крыло, породили Тифон и Ехидна. Не лучшие родители, не находишь? Они забывали о своих детях, едва те появлялись на свет.

– И ты по доброте душевной приютила всех несчастных и обездоленных?

– Учусь у лучших. – Медея вернула Никиасу усмешку. – Если Геката завела себе стаю монстров, почему мне нельзя?

Она скользнула взглядом по Деми, поначалу ее не узнавая. Подалась вперед с резким выдохом, пальцами вцепившись в трон, да так сильно, что побелели костяшки.

– Ты… Я помню твою душу. На ней – мое колдовство.

– По большей части колдовство Мнемозины.

Медея досадливо поморщилась, откидываясь на спинку трона. Уточнение по вкусу ей не пришлось.

– К демону твоих чудовищ. Зачем ты украла пифос? – Кассандре явно надоел этот разговор. – Для этого ты ведь и собрала вокруг себя монстров? Чтобы его охранять?

– Хочешь верь, хочешь нет, но этих созданий я люблю как своих детей.

– Раз ты так любезно предоставила мне выбор, я, пожалуй, предпочту не поверить, – холодно отозвалась пророчица. – Пифос, Медея. Зачем он тебе?

Деми выдохнула, чувствуя, как накаляется воздух. Когда в схватку, пусть даже словесную, вступают две сильные женщины, что привыкли главенствовать, повелевать, остальным лучше держаться в стороне.

К ее удивлению, скрывать свои намерения Медея не стала.

– Я думала, что если у меня будет пифос, я смогу контролировать атэморус.

– Чтобы стать на сторону Ареса или Зевса? – К делу это не относилось, но Деми не могла не спросить.

– Все зависело от того, кто больше предложит. – Медея расхохоталась над собственной шуткой.

Громкая, прямолинейная, она вызывала странные чувства, и одно из них – любопытство.

«Она убийца, – напомнила самой себе Деми. – Не забывай». Мысль звучала почти иронично. Но она и впрямь не забудет.

– У тебя не вышло, – спокойно сказала Кассандра, – и что тогда?

– И тогда я решила отыскать Пандору. Точнее, дождаться, пока другие вроде тебя ее найдут. Видимо, дождалась, пусть и не сумела оказать ей достойный прием.

– Почему Геката тебя не спасла? – нахмурился Никиас, разглядывая тюрьму Медеи. На чудовищ он смотрел без страха и отвращения, будто те были лишь псами на цепи. – Разве она не была твоей покровительницей?

– Боги переменчивы. В одну минуту ты находишься под их заступничеством, в другую – ты уже в немилости у них. У богини колдовства появились другие игрушки на замену смертным. Химеры. И разрушительная война.

– А кто?..

– Хватит вопросов, – резко оборвала Никиаса Кассандра. – Мне нужен ответ лишь на один: где пифос, Медея?

Та облизнула полные губы.

– У меня. И я отдам вам его. Но вы должны понимать… У моего бескорыстия есть цена.

Харон фыркнул и отвернулся.

– Ты хочешь освобождения из своей тюрьмы, – кивнула Кассандра.

Медея отчего-то снова расхохоталась. В этом смехе – открытом, искреннем – Деми неожиданно увидела сходство между дочерью Гелиоса Цирцеей и его внучкой.

– И зачем мне это? Там наверху бушует война, а мне и без нее находиться в Алой Элладе опасно. Слишком многим не пришлись по вкусу мои действия, слишком многие хотят вырвать душу из моего тела. Здесь я – царица в своем собственном замке. Мне поклоняются, меня любят, мне преданы и благодарны.

Бывшая царевна Колхиды, а ныне – царица чудовищ в замке из костей.

– Мне лишь нужно немного… уюта. Я ведь женщина, пускай и заточенная в Тартар.

– Уюта? – Кассандра захлебнулась изумлением с возмущением пополам.

Впрочем, наглость Медеи поражала не только ее. Или это не наглость, а ясное осознание того, что она хозяйка положения? Обладающая самой ценной из реликвий, она могла позволить себе торговаться. Отказать ей – значит обречь противников Ареса на поражение, и Кассандра это понимала. Оттого восседающая на троне Медея и смотрела на них свысока.

– Мне нужен кто-то вроде Дедала, способный превратить это жуткое место из тюрьмы во дворец.

– Дедал, как и многие, сейчас в гуще войны – даже если и не находится на поле боя. Он неустанно трудится над новыми изобретениями, которые помогут нам в битвах против Ареса, и ты должна это знать.

– Я знаю.

– И тем не менее ты требуешь, чтобы я оторвала его от дела и привела в Тартар, чтобы он построил для тебя роскошную золотую клетку?

– Верно. – Улыбка Медеи доброй не была. Она походила на оскал хищницы, что сжимала в лапах мышь. – Одного золота, правда, будет недостаточно. Хочу еще белый мрамор.

Кассандра прикрыла глаза и стояла так, собирая по крохам самообладание. Обычно она его не теряла вовсе.