Дурная

– Сто пудово. Пока не страдаю галюцанациями. Лягушатник. Он тута крутилси два дня. Все мадамой меня звал. Разнюхивал. Когда, мол, Даная вернетси, да где она? Я даже разок шугнула арапчонка то евойного, водителя значить. Хотел он корзину роз проволочь. А я тут как тута. А что? Работа это моя, блюсти и оберегать. Труться туточки хранцузы всякие, а потом у Капитолины Палны пианины пропадають. Так я его ссаным тапком, Ленька попросил меня, выкинь мол баб Даш, пока папка то не увидел, что нах котик ужо пятые его пантофли то уссал. Дык я…

– Слушайте, давайте ближе к делу, – перебил я восхищенный монолог вахтерши.

– Дык я и говорю, Лешка то с ним за руку поздоровался с франтом. Сказал, раз вы такой Лось и просохатили счасьте. То Даная станет звяздой. А вы копыта свои сгрызете до жопы, вот. А потома они все в лихмузин сели. И Люцифер даже улыбалси. Вот.

Я выскочил из подъезда, словно за мной гнались все черти ада, уже зная, куда поеду сначала. Лешка мой главный козырь. Нужно только заполучить его в сообщники и дело в шляпе. Только он может спасти дурного лося. Даная меня и слушать не станет, а вот моего сына…

Возле моей машины кто-то активно крутился. Я успел выхватить взглядом мелькнувший лишь на секунду знакомый рюкзачок и едва не сплясал горячую румбу.

– Леха, ты пришел надрать мне зад? – радостно гаркнул я. Мальчишка высунул нос из-за машины, поморщился, будто увидел не отца кровного, а что-то омерзительное, и молча, не говоря ни слова припустил к близлежащим кустам. Я понял, что если позволю ему скрыться в зарослях, то точно не найду его в ближайшее время. Этот мелкий вождь краснокожих, за короткое время, что жил в моем пентхаусе, успел разнюхать все в окрестностях. Я за годы не удосужился узнать даже, где находится ближайший магазин.

Давно я так не бегал. В груди, казалось, вот-вот лопнут переполненные кислородом легкие, к горлу подкатил колючий ком, когда я наконец-то ухватил ушастого за ручку рюкзачка, болтающегося за его спиной.

– Помогите, – заорал этот нахаленок, затрепыхавшись в моих руках как уж. Что-то звякнуло по асфальту. Но я не обратил и малейшего внимания на этот незначительный факт. Сейчас у меня были поважнее дела. Если Леха свой театр одного актера доведет до ума, то мне наломают так, что я себя забуду. – Спасите. Я маленький, а этот дядька извращуга.

– Не устраивай цирк, – прошипел я, дебильно улыбаясь, начинающим собираться вокруг нас людям. – Господа, это мой сын. Все в порядке. Просто он проблемный, дурачок он. В детстве с молотилки упал головой вниз. Теперь вот справится не можем. Убегает, бродяжничает. У меня есть документ, подтверждающий, что ребенок со мной одной крови. Расходитесь, граждане. Нечего на чужое горе пялиться.

– Ох, бедолага, – вздохнул огромный дядька, погрустнев глазами. До этого он готов был меня растерзать, судя по выражению на огрячьем лице защитника угнетенных малышей, лягающихся, будто разъяренные рысаки. – И у богатых беды то бывают. Держись, парень. С дурачками то того… Тяжело.

– Да уж, мне до твоего шапито срать пердеть не долететь, – прорычал Лешка, глядя, как расходятся разочарованные зрители. – Это же ты у нас веселый клоун Пеннивайз. Такие антраша выделываешь, аж прямо дух захватывает.

– Леха, меня подставили. И, кстати, где ты про пенивайза то узнал? Это ж ужастик. Они плохо влияют на детскую психику.

– В кине, – рявкнул сынуля, вывернувшись из рюкзачка. – На детскую психику, Лось, плохо влияет потеря двух мам за несколько месяцев и осознание, что их отец скот, а не милый добрячок из глубин космоса жрущий детей. Подставили его. Враки каки. Так я и поверил. Сам говорит подставили, а сам… Да у тебя морда была на фотке, где ты эту гангрену обнимал, как у Люцифера, когда он тебе в твои розовые мокасины личинку отложил.

– Во первых, в кино, – поправил я мальчишку. Даная жутко сердилась, когда этот мелкий коверкал родную речь. Сейчас он готовился бежать, я это прекрасно видел. Лехе было жаль рюкзачка, болтающегося в моей руке, только поэтому он еще стоял рядом и прожигал меня злым взглядом. – Леш, у меня доказательства есть. Я сюрприз готовил. Как раз в тот вечер собирался… Даже мерзенышу этому шерстяному подарок купил, он еще в машине лежит. И то кольцо, что на фотке было. Я его Даньке нес. Я хотел с вами настоящую семью, понимаешь?

Лешка насупился, но судя по прищуру бежать пока передумал.

– Ну, предположим. Только это слова все, – наконец пробубнил он, засунув нос в палец. Я замечал, он всегда ковыряется в носу, когда думает. – Как можно дядьку взрослого заставить обниматься, а? Да и подарки ты мог купить утром сегодня. Фуфло у тебя версия. Так что опусти. И Даная моя тебе не поверит. Хотя, вряд ли тебе удастся ей рассказать эти сказочки. Ее Луи увез до славного городу Парижу. Там ей хорошо будет. Там нет тебя вруна. И мамули твой ведьмы. Вот повезло то мне в семейке такой уродской родиться.

– У меня есть документы, которые за утро не сделаешь, – вздохнул я. Черт, в кого он такой хитрый то? – Они в машине, идем покажу.