Дурная

– Да, и прибыла я сюда в коробчонке. Меня зовут Даная Боярцева, и платье это – мое творение, – тихо сказала я, умирая от счастья созерцать вытянувшуюся физиономию Кощея, стянувшего маску со своего изодранного лица. – Да, дорогой. Вкусом тебя бог обделил. Тот наряд, что ты мне прислал, оказался совершенно отвратительным. И, кстати, зря ты нацепил маску, раны должны дышать. А на кощея ты похож и без грима, – фыркнула я, подцепив бокал с шампанским с подноса пробегавшего мимо официанта. Бинго. Обошла ошалевшего Боярцева и пошла к танцполу наслаждаясь маленьким триумфом. Вечер начал мне казаться не таким уж и поганым.

Макар Боярцев

Да нет, ну какая совесть? Я старый солдат не знающий слов любви. Мне не было стыдно за свой поступок. Ну в чем подлость тут, скажите? Просто благоразумие, помноженное на холодный расчет. Тем более, что я предупредил своего водителя. Он дождется Данаю и отвезет ее домой, после того, как ее отфутболит фейс – контроль.

– Мак, ты постоянно смотришь на дверь? Так соскучился по своей жене? Мадам красотка наверняка если ради нее ты бросил Кэт, – хмыкнул Луи, вертя в пальцах бокал с бордо. Вино оставляло на стеклянных стенках «дамские ножки», и казалось густым, словно сладкая кровь. – Она опаздывает.

– Красотка? На любителя, дорогой Луи. Моя Даная особа ветреная, ее красота особенная, необычная, я бы сказал животная. И этот мир не ее, – оскалился я. Сам не понимаю, почему я постоянно смотрю на вход в это царство кича и понтов. – И она не…

– Зато ты – ее, похоже. До ушей, дружище, так ведь? Когда ты говоришь о женщине, сумевшей окольцевать тебя, даже голос у тебя меняется. Не помню, чтобы с Кэт было так же, – фыркнул этот слишком самоуверенный хлюст, считающий, что читает чужие души. И вдруг закашлялся, уставившись на появившуюся в дверях, женщину. Слава богу, а то я уж думал, что поплыл мозгом. Ну что ангел может делать на дьявольском балу, в окружении застывших в изумлении полуголых баб, манерных парней и лоснящихся от денег мужиков? Даже музыка стихла, как мне показалось, когда это небесное виденье сделало шаг вперед, расправив острые плечики и прижав к груди маленький клач. Посмотрела в мою сторону странными золотистыми глазами, и я понял, что плевать мне на все вокруг, включая жену – ламу, мальчишку-потрошителя, кота-убийцу, хитрого француза и на весь этот сброд, жрущий и пьющий в чертовом зале. А еще мне страшно захотелось петь, красть цветы с городских клумб и положить всех зажравшихся папиков в этом клубе, пожирающих глазами маленькую, почти прозрачную женщину, уверенно шагающую прямо ко мне, и не сводящую с моей персоны своего волшебного взгляда.

– Ты женат, – шепнул насмешливо Луи, опеределнно удвидевший, что до безумия мне один крохотный шажок.

– Плевать, – выдохнул я, чувствуя, что задыхаюсь в проклятой маске. Но снимать ее не стал, негоже, чтобы ангел видел освежеванную Люцифером физиономию, больше похожую на кусок сырого мяса.

Второй раз в моей жизни я ошалел. Как мальчишка онемел. С трудом протолкнул сквозь связки дурацкое «Кто ты?». И ее глаза засмеялись, так озорно, в прорезях дурацкой вуали. Насмешливо. И если бы не вклинился в наш разговор проклятый француз, я бы, наверное, свалился к ногам фемины, обутым, от чего-то в ужасно знакомые, дешевенькие туфли, за которые зацепился мой взгляд. Я их видел уже где-то. Эти чувяки, которые нужно сжечь, как лягушачью шкурку.

– Простите, кто создал ваше платье, мадам? – этот простой вопрос цепкого профессионала, разрушил странное мое безумие, будто марево пляшущее в воздухе между мной и шамаханской царицей, отливающей золотом в мерцающем свете ламп.

– Это мое платье, – сказала Шахерезада, очень знакомым голосом. Туфли, я вспомнил где, видел это убожество. Сегодня утром, в спальне моей жены, когда валялся на полу, воняя словно скунс кошачьими экскрементами. Но это же… Невозможно. – Я его сшила. Вам нравится? Наверное, это было слишком смело, надеть на ваше мероприятие самоделку. Но тот наряд, что прислал мне мой супруг, оказался ужасным.

– Как ваше имя, мадам? – Луи поцеловал почти прозрачные пальчики моей жены, а я уставился на ногти Данаи, покрытые скромным прозрачным лаком.

– Меня зовут Даная Боярцева, – о боже, ее интонации позавидовала бы любая королева. – Дорогой, ну что же ты? Обычно ты более разговорчив. И эта маска… Знаешь, ты в ней похож на веселого Роджера. Хотя, она очень отражает твой внутренний мир, котик.

– А твоя супруга язва, – довольный Луи. Большая странность. Он же зажравшийся сноб и беспринципный зубастик. А сейчас похож на мальчишку, которому дед мороз подарил мешок конфет.

– Скорее анальная трещина, – прошипел я, наконец стянув с себя идиотскую маску. Раны на лице начало жечь, от выступившей испарины.

– Тебе виднее, мон шер, послушай…