Дурная

– Поосторожнее, – пискнула я, но мой глас вопиющего в пустыне потонул в радостном визге ребенка, смехе его няньки и боевом мяуканье Люцифера. Я малодушно прошмыгнула в лифт, прижимая к груди крохотный ридикюльчик, расшитый мною вручную золотистыми нитями. Крохотный, крохотный, но я каким то образом смогла в него впихнуть расческу, зеркальце, губную помаду, которую купила на последние деньги, только потому что она была золотого цвета. Стоила губнушка совсем не как косметическое средство. Скорее как ядерный изотоп. И теперь я боялась, что у меня сведет губы от жадности и сожаления, что мои «подкожные» намазаны на мой, не самый красивый «свисток».

Я юркнула в дверцу лимузина, которую передо мной услужливо распахнул водитель Боярцева, Петя, кажется. Угнездилась на сиденье – диване, и вдруг поняла, что меня потряхивает от нервного напряжения. Зачем я еду туда, где мне не место? Как там сказала та фря, которая управляет бутиками моего ненастоящего мужа? Я не вышла ни статью, ни лицом. Хоть обряди меня в волшебные платья феи крестной, принцессой я так и останусь фальшивой.

– Вы сегодня прекрасно выглядите, – улыбнулся Петр. Явно пытаясь меня подбодрить. – Макар Федорович говорил, что вы будете в красном, и чтобы я не смел пялиться, – водитель дернул плечом, а мне вдруг стало интересно. Что это было, просто проявление заботы Боярцева, или…, – но этот цвет вам идет больше, как мне кажется.

– Спасибо, Петр, не знаю вашего отчества, – вякнула я, чувствуя, что напряжение меня отпускает, зато по венам растекается странное тепло.

– Господин Боярцев так же напомнил мне о субординации. Я Петр, вы хозяйка. Отдыхайте. Примерное время в пути полтора часа. В баре есть шампанское и минералка. Хозяин не признает французскую воду, вам наверняка это известно. Так что придется довольствоваться Нарзаном. – закончил разговор водитель и я увидела, как поднимается темное стекло, разделяющее пассажирскую зону лимузина и водительскую. Тут же нещадно захотелось пить.

Размеренно выпила полбутылки воды и сама не заметила, как задремала. Проснулась от того, что мой железный конь замедлился, а вскоре и вовсе остановился. Я посмотрелась в затемненное стекло, как в зеркало, дождалась, пока передо мной Петр откроет дверцу, выбралась на свет божий, вдохнула несвежий городской воздух.

– Вам туда, – указал мне на шикарную дверь, к которому вела не менее шикарная ковровая дорожка цвета первой зелени. Я медленно пошла в указанном направлении, боясь оступиться, упасть в обморок и опозориться любыми иными способами.

Два амбала замершие у двери оживились, увидев мое, далеко не эффектное, появление. Видимо все гости давно уже прибыли и я последняя явилась, как Золушка на адский бал. По крайней мере, именно так я себя чувствовала.

– Ваше приглашение, госпожа…

– Боярцева, – пискнула я, впервые назвавшись чужой фамилией. Точнее, временно моей.

– Боярцева должна же в красном быть? – громко шепнул один охранник другому, наивно надеясь, что я не услышу. Слух у меня, как у овчарки, нюх тоже. – Не велено…

– Велено, не велено. Не в красном, значица можно, – зашипел второй секьюрити, похожий на своего товарища, словно «двое из ларца». Да уж, и ума у них видимо на двоих, – билет есть? Есть. Не в красном? Не в красном. А потом, Макар Федорович сказал, что баба не бутончик будет. А этой я бы…

– Вдул? – хмыкнул мордоворот, заставив меня залиться под маской свекольной краснотой.

– Простите, вы меня задерживаете, – от злости у меня аж голос прорезался. Нет, я сердилась не на этих дуболомов и не на то, что меня не впускают. Ну, Лось, я тебе устрою. – Или хотите с работы вылететь. Я вам это быстро организую, – господи, что я несу? Что я могу организовать, кроме очередного идиотизма? Но меня несло по кочкам. Я даже сумочкой своей замахнулась на одного из контролеров, который тут же распахнул передо мной вход в мир шика и лакшери, обрушившейся на мою скромную персону сразу, слишком резко и слишком ослепительно.

Свет ударил в мои глаза, и показалось, что я оглохла и ослепла одновременно. Сейчас сама себе казалась маленькой и ничтожной бактерией.

– Кто вы, прекрасное виденье? – совсем рядом, прямо возле моего уха раздался голос, который я бы никогда уже не спутала ни с чьим другим. Голос того, кого я сейчас была готова растерзать за унижение и обиду, пережитую мной минуту назад.

– Царевна – лягушка, – прошептала, наконец оценив обстановку.

– А я Кощей, – хмыкнул Боярцев, – а значит…

– Это значит, что ты знаком с нашей восхитительной гостьей? – насмешливый баритон вклинился между мной и Боярцевым, чем спас его от неминуемой расправы. Я прикидывала как его казнить, расческой или губнушкой до смерти замазать. – Мак, представь меня даме. Кстати, я не могу определить, из-под чьей игоы вышло ваше платье. Оно шедеврально.

– Я бы с радостью, но не знаю, кто скрывается под маской, – хмыкнул Макар. – Знаю только, что нас посетила Царевна Лягушка.