Дурная примета

— Кончай треп! Не теряйте время, гоните куда надо! — В сердцах повысил голос Кулинич. — Что теперь из пустого в порожнее переливать!

Фролов и водитель уехали. Следователь и криминалист ушли в свои кабинеты. Участковый Клыков оканчивал составление протокола личного обыска доставленного в отдел Крючкова, тихонько диктуя себе под нос наличие выявленных на теле Крючкова телесных повреждений.

— Уже пять, — то ли констатировал, то ли пожаловался неизвестно кому помощник.

— Что? — не понял дежурный.

— Я говорю, что уже пять часов. Подремать не удалось.

— А-а-а! Да, быстро время пролетело… Сначала тянулось, потом — резко ускорилось. Ну, иди, подремли с часок. У меня сон уже прошел. Сейчас зарегистрирую материалы, доложу дежурному по УВД, а потом позвоню начальнику.

— Звонить Алелину не торопись. В половине седьмого, когда он и так встает, позвонишь и доложишь. Пусть подремлет утречком — самый сладкий сон! — напутствовал помощник.

— Я и сам так думаю. Ладно, иди, дрыхни…

Помощник ушел, а Кулинич принялся названивать в дежурную часть городского УВД, чтобы доложить о происшествии и результатах разбирательства.

Участковый Клыков, окончив писанину, подложил папку с бумагами себе под голову и примостился калачиком за злосчастным столом, на который так неосмотрительно несколько часов тому назад присела следователь Подаркова. Дремал в полглаза. Как заяц.

— Ты, смотри, не вздумай заснуть, — зыркнул из-под очков на него Кулинич, зевая и потягиваясь на своем кресле.

— Я не сплю. Я только маскируюсь под спящего, — невесело пошутил участковый, не открывая глаз.

Но шутка оценена не была.

АЛЕЛИН. ВОСПОМИНАНИЯ

Алелин Виктор Петрович уже встал и направлялся в ванну, чтобы почистить зубы, побриться и принять прохладный душ для бодрости, когда раздался телефонный звонок.

Супруга Люда, хлопотавшая на кухне, среагировала первой:

— Это тебя. Знать, соскучились за несколько часов. Не могут жить без тебя, как без отца родного. Я — могу, дети — могут, а на работе не могут!

— А, может, это тебе какая-нибудь подружка звонит, новым платьем похвалиться спешит, — пошутил он, отчетливо понимая, что звонок предназначается ему и что ничего хорошего он не предвещает. — Или хахаля завела, вот он и беспокоится…

— Мои подруги в такую рань не звонят. Сами отдыхают и другим отдыхать не мешают. И о хахалях думать некогда. Кто-то же должен воспитанием детей заниматься, если папе за работой все некогда и некогда!

Людмила была остра на язычок и за словом к соседям взаймы не ходила.

Алелин промолчал.

— Это только у тебя с твоей бешеной работой нет покоя ни днем, ни ночью…

— Покой нам только снится! — Пушкинской строкой отшутился Алелин и поднял трубку.

Как и ожидал, звонил оперативный дежурный Кулинич. Как и ожидал, сообщение дежурного не порадовало.

— А чего сразу не позвонили? — спросил он дежурного.

— Пожалели, — услышал он ответ.

— Ну-ну, жалельщики самозваные, — бросил неодобрительно в невидимое ухо чуткой мембраны. — Сейчас приеду и посмотрю: жалеть мне вас или не стоит!

И, наливаясь раздражением, как утренний небосвод зарей, бросил трубку.

— Что там еще стряслось? — поинтересовалась жена, осторожно, чтобы не разбудить детей, позвякивая посудой.

— Да так себе, очередной порез на бытовой почве, если верить дежурному. Очередное ЧП.

И скрылся в ванной комнате.

Когда-то, в уже далекий восьмидесятый год, он впервые пришел в милицию. Молодой, здоровый, задорный, полный сил и энергии. Казалось, жизненных сил столько, что можно горы свернуть. Никто из его родственников в милиции не работал. Отец и мать трудились в селе. От темна и до темна. Отец — агрономом, мать — рядовой колхозницей. Семья была большая, но дружная. Пока все жили с родителями. По окончании школы разлетелись, кто куда.

Он окончил техникум. Потом служил в Советской Армии. А после службы, под романтическими впечатлениями от популярного в то время сериала «Следствие ведут знатоки», решил и сам попробовать себя на поприще охраны правопорядка и закона.

Начинал рядовым оперативником уголовного розыска в Ленинском РОВД города Курска вместе с таким же молодым бойцом правопорядка Григорьевым Александром, попросту — Шуриком. Это позже Шурика станут не только в глаза, но и за глаза величать Александром с уважительным добавлением отечества Кузьмич. Впрочем, как и его, Петровичем. А тогда новички уголовного сыска звались просто Витек и Шурик или Санек. И трудились они под началом старшего зоны капитана Василенко Вячеслава, человека родившегося, выросшего и проживавшего в гуще самой разнузданной шпаны Казацкой слободы.