Дурная кровь

Сшиб одного, ударил под дых второго, пригнулся, по свисту определив, что Санторий заходит с дубиной на второй круг, а разогнувшись, обнаружил, что врагов стало на четверть меньше. Кулаки зудели, разодранные выбитыми зубами. Парни ругались и кричали, призывая на помощь побратимов. Старшой, откинув за плечо лохматую бороду, взялся за меч.

– Так, ребята, тут уже дело серьёзное. Хей, там! – подозвал он очухавшегося часового. – Не видишь, что деется?

Тот припустил к большому дружинному дому за подмогой.

Дело пахло плохо. Эдак не только дурную не вытащат, но и Сантория выдать могут. Надо прорываться.

– Верд! – умоляюще заныл Санни. – Талла могла и добровольно с ним пойти!

Следующий удар оказался таким сильным, что подвернувшийся парнишка выронил пику и описал полукруг, прежде чем растянуться.

– Без тебя, что ли, не знаю?! – Наёмник повторил манёвр, не на шутку напугав служивых. – Думаешь, не знаю, что они там делать станут?!

Развернулся к бородачу, готовый снести его, как табун диких лошадей сносит ветхий плетень. Но тот и не подумал защищаться, лишь расхохотался, отчего кончик бороды принялся язвительно подрагивать. Старшой вложил меч в ножны и поднял руки, что далось ему с трудом из-за давящего смеха:

– Ой, не могу! Муж?

Верд, помедлив, кивнул.

– Рогоносец! – смекнув, к чему клонит мужик, вставил Санни.

– Ещё один! – хохотнул старшой. – Братцы, стой! Это очередной ревнивец к нашему Борею!

Нарастающий тревожный топот сменился дружным рёготом.

Охотник затравленно озирался, не понимая, когда потасовка превратилась в шутку.

– Смешного-то что?

– Нет-нет, ничего! Муж всяко имеет право взревновать! Так, ребята?

– Так! Так! А то! – отозвались подчинённые, не спеша расходиться, но уже потихоньку начиная заниматься своими делами.

– Если этот женолюбец успел… – с угрозой начал Верд.

– То мы сами его тебе выдадим! – с готовностью пообещали ему. – Мы нашего сотника ещё и подержим, пока ты его колотить будешь! Так, братцы? – Борода продолжила свой ехидный танец.

Наёмник неуверенно потянулся к размалёванной двери.

– Так мы пойдём тогда, да? – заискивающе поинтересовался Санторий, пряча дубину за спину и аккуратно снежком присыпая тела тех, кто позорно пал в бою и пока не решался вставать.

– Идите, идите! – старшой приглашающе отодвинулся в сторону. – Токмо железки туточки оставьте, а то мало ли… Поранится кто…

Расставаться с мечом охотнику не хотелось, но в том, что Борьку и без оружия пристукнет, он не сомневался. Поэтому расстегнул перевязь и, бросив на бородача колючий взгляд, вошёл в дом. Удара в спину так и не последовало. Лишь согласный смех.

* * *

Всякий вояка считает, что многое пережил и отвык удивляться. Что поле боя полно ужасов, способных ожесточить любую душу, что в сражении познаёшь настоящую беду и боле не заботишься о мирной жизни.

Но это лишь до тех пор, пока бравый вояка не оказывается в доме, где живут пятеро детей.

Разгром, который иной грабитель постесняется после себя оставить, гвалт, звенящий в ушах, писк и постоянное хныканье.

– Мау! – понимающе поздоровался толстый, но местами плешивый кот, вцепившийся когтями в балку над дверью.

Маленькая конопатая девочка с двумя по-разному заплетёнными косичками, задумчиво засунув палец в нос, тянула кота за хвост. Зверь не сдавался, но, судя по глубоким бороздам в пядь длиной над его лапами, малютка отличалась терпением.

– Апчхи! – поприветствовала она гостей и завопила: – Па-а-а-а-а-а-а!

– Ма-а-а-а-ау! – обречённо подхватил кот.

В дальней комнате что-то рухнуло. В ответ раздался узнаваемый, хоть и наполненный паникой визг сотника Борея:

– Я вам сейчас уши оборву! Что, милая? Бегу, золотце!

– Оно само-о-о-о-о! – убедительно соврали из комнаты, где рухнуло.

Золотце со чпоком вытащило палец из носа и принялось критически сравнивать добытое с гостями. Сравнение оказалось не в пользу мужчин.

– Что слу… – примчался на зов Борька, но тут же смущённо замолчал.

Не далее как час назад этот холёный ухоженный красавчик наслаждался всеобщим вниманием в «Кольчуге». А внимания-то, оказывается, ему и без того хватало. На плечо блондинчику со знанием дела отрыгивал упитанный карапуз. Он же так крепко сжимал в кулаке золотистые локоны, что Борьке приходилось наклонять голову на сторону, чтобы не остаться без них. На ноге у красавца восседала непрерывно чихающая и крайне похожая на первую девчушка, но помладше и без конопушек. Эта вообще была копией сотника, что наводило на мысль…

– Твои? – только и смог выдавить Верд.

– Это… это… н-н-нет, – замялся Борька. – Подкинули… то есть дали на передержку…

– Па-а-а-а-а-а-ап! – За стенкой снова громыхнуло и зазвенело. – А-а-а-а-пчхи! Оно само-о-о-о!

– Оно и правда само, я видела! – подтвердили оттуда же голосом Таллы.

– Я всё объясню! – пообещал Борей, пытаясь стряхнуть дочку с сапога.

– Он всё объяснит, уважаемый, – серьёзно подтвердила конопатая, невинно сдёргивая кота и ловя его в охапку. – Это не то, о чём вы подумали.

– Кажется, эту фразу дети слышат часто, – прокомментировал Санторий.