Дурман

Когда телефон зазвонил, вздрогнула, и замерла с треклятыми шторами в руках, прижав их груди. Стояла на стремянке, смотрела сверху на свой мобильный, лежащий на диванной подушке, и призывно мигавший дисплеем. Первой, наверное, предательской мыслью было: Лёшка звонит. Не послушал, не захотел понять, ему вообще наплевать на её чувства и желания — и звонит. Сердце забилось, руки задрожали, но уже через несколько секунд смогла рассмотреть фото, высветившееся на телефоне, и вздохнула. Вроде бы с облегчением, но на самом деле, где-то глубоко внутри, на самом дне души, всколыхнулось разочарование. Не он, Сьюзи. Губы скорбно поджались, Ира осторожно повернулась к окну, но пальцы до сих пор стискивали ткань штор. Решила, что её острая реакция на звонок — перевозбуждение и нервозность. И даже подступившие слёзы на это списала. Не захотела разговаривать со Сьюзи, побоявшись, что не найдёт слов, да и с голосом вряд ли справится. Но сердце просто разрывалось. Постоянно вспоминала последние слова, которые они с Лёшкой сказали друг другу.

— Я приеду.

— Не смей мне звонить.

Не смей, не смей звонить! Приезжать, звонить, напоминать о себе.

— Чёртовы шторы, — разозлилась Ира, и кинула их на пол. Руки устали их держать, коленки тряслись, и ничего больше не хотелось. Только зарыдать.

Это было неправильно, стыдно, плакать не из-за мужа, а из-за любовника, но она рыдала взахлёб, не в состоянии вспомнить, когда делала это с таким упоением. Когда её Лёшка бросил? А теперь она его бросила. Ушла и даже не оглянулась напоследок. Оставила его голого посреди гостиничного номера.

Так ему и надо.

— Куда ты пропала? — удивлялась Сьюзи на следующий день. — Два дня тебе дозвониться не могу.

— Работала, — ответила Ира, стараясь не вдумываться в собственные слова. Ночь выдалась бессонная, вторая к ряду, между прочим, но никакой сонливости она не чувствовала. Ей было не до сна. И сейчас, готовя семейный ужин, ожидая возвращения мужа и его родителей, она снова нервничала, настолько, что от запаха еды, её любимого тушённого с овощами мяса, её подташнивало.

— Я думала, мы походим по магазинам, побудем обе одинокими девушками, пока твоего мужа нет, а ты ударилась в работу.

Вот именно, что ударилась. Очень подходящее слово. Головой она ударилась, никак иначе.

— Извини, Сьюзи. — Ира попыталась придать своему голосу беззаботности. — Если честно, я вчера была такой уставшей… такой уставшей, что уснула прежде, чем вспомнила тебе позвонить.

— Миша вернулся?

— Нет ещё. Но жду их с минуты на минуту.

— Их? Ах да… — Сьюзи усмехнулась. — Он же с родителями приедет. Сколько ещё тебе «любить» свекровь?

Ира невольно поморщилась от её многозначительного тона.

— Не говори так.

— Да ладно. У меня тоже была свекровь… когда-то.

— Ты её любила?

— А то. До сих пор забыть не могу. Её сына забыла, а вот её…

Ира засмеялась, не смогла сдержаться.

— Думаю, со мной будет также.

Сьюзи помолчала, потом переспросила:

— Да?

Ира наконец поняла, что за глупость сорвалась у неё с языка, и от досады даже зажмурилась.

— В том смысле, что моя свекровь столь же… незабываема, в своём отношении ко мне.

— У тебя хоть муж хороший. — Сьюзи и не подозревала, что после этих слов Ира остановилась и закрыла глаза, будто собирая все силы в кулак. — А вот мне не везёт, так не везёт. На меня даже стопроцентные бабники не клюют. Ира, он так и не позвонил, хотя и взял мой номер.

— Кто? — спросила она, хотя отлично знала, кого подруга в виду имеет. Только подумала о нём, и под ложечкой как по заказу засосало, и это ноющее чувство она назвала стыдом, хотя оно сильно смахивало на тоску.

— Вагенас. — Сьюзи не притворно вздохнула. — А я ждала. Два дня ждала.

— Он наверняка уже уехал, — проговорила Ира через силу.

— Знаю. — Сьюзи помялась и добавила многозначительным шёпотом: — Я узнавала в отеле.

Вот это Иру удивило.

— Правда?

— Да. Дура я, да?

Не больше, чем я, подумала Ира. Не сдержавшись, кинула ложку в раковину, и та жутко загремела.

— Что это? — тут же переспросила Сьюзи.

Ира нетерпеливо махнула рукой, словно подруга её видеть могла.

— Я кое-что уронила.

— Ты нервничаешь?

Ира остановилась посреди кухни, приложила ладонь ко лбу, и ей самой показалось, что он невероятно горячий. Она нервничала. Безумно занервничала, услышав от подруги, что Алексей уехал. Из отеля, из страны… Его больше нет, и ей пора вернуться к привычному образу жизни.

— Если честно, Сьюзи, мне сейчас не слишком удобно разговаривать. Они приедут с минуты на минуты, а у меня… — Она обвела кухню растерянным взглядом. — У меня ничего не готово.

Услышала, как Сьюзи понимающе усмехнулась.

— Тебе медаль надо, дорогая, — сказала она и отключилась, а Ира вздохнула. Точно, ей медаль надо, за любовь и верность.