Дури еще хватает

Согласно источникам, которые я считаю безупречными, конечный уровень чистоты кокаина, который обходится его потребителю в 50–60 фунтов за грамм, обычно располагается между 20 и 30 процентами. Дилер во всем этом — мелкая рыбешка. Он или она (да-да, многие из них — женщины) могут проходить примерно такой карьерный путь: закончив школу без особого блеска, они включаются, ну, скажем, в музыкальный бизнес, становясь диджеями или клубными вышибалами, и обнаруживают, что грамм-другой кокса по вечерам сильно поднимает им настроение. И договариваются со знакомым дилером о том, что станут обслуживать круг своих друзей, им не охваченный. Затем говорят друзьям, что могут обеспечить их всем, чего те желают, и друзья приходят в восторг. Это рынок продавцов, на котором спрос превышает предложение; о том, чтобы навязывать людям товар, и речи не идет. Скорее уж о том, чтобы отвязаться от желающих его получить. Очень часто у дилера не оказывается при себе нужного количества наркотиков, способного удовлетворить набившихся в его клуб изголодавшихся потенциальных клиентов (дилерам нравится слово «клиент»).

Я мало чего могу рассказать о том, что творится на более высоких уровнях цепочки. Разумеется, без насилия там не обходится — как в Америке времен тупоумного сухого закона. Когда нечто, пользующееся спросом, запрещают, образуется дефицит, который сулит такие прибыли, что никакое насилие, потребное для захвата значительной доли рынка, чрезмерным не кажется. Могу сказать, однако ж, что еще не встречал врача, полицейского или инспектора по надзору за условно осужденными, который не считал бы необходимым лицензировать, легализовать и контролировать продажу уличных наркотиков. И только политики, обуянные идеей проигрышной по определению «войны с наркотиками», вставляют себе в уши пальцы и бубнят свое, и бубнят, пока не решат, что сумели заткнуть рты людям, которые действительно что-то понимают.

Помимо всего прочего, подумайте о том, что — ради увеличения прибыли — добавляется к кокаину на каждом этапе его пути. В ранние мои дни добавкой служило слабительное для грудных младенцев — с легко предсказуемыми результатами. Позже в дело пошли сахар, креатин, бензокаин (вызывающий онемение губ, которое убеждает вас в том, что вы получили настоящий товар), а теперь в 50–90 процентах продаваемого «на улице» кокаина обнаруживается левамизол — средство, которым у скота глистов выводят. Он не только слабит, но и побуждает к действию встроенный в нас «наркотик счастья», допамин. Среди других добавок — соляная кислота и марганцовка. Очень мило.

Если бы сейчас запретили спиртное, мы наверняка получили бы преступные группы, которые стали бы проделывать то же самое со своим самогоном и контрабандным спиртом. К незаконно производимым напиткам добавлялись бы денатурат, этиловый и метилированный спирты — да любая опасная гадость, позволяющая удешевить конечный продукт. Мы хорошо знаем это, потому что история показывает: так оно и было. Коктейли выдумали для того, чтобы подслащивать и разнообразить прогорклость продававшегося в подпольных барах невообразимо грязного бухла.

Однако позвольте мне вернуться к дилерам — к Митчи, Нандо, Джеки, назовем их так. В свое время я знал десятки Митчи, Нандо и Джеки. Никто из них склонностью к насилию не отличался, никто не был безнравственнее меня или любого из моих знакомых. Если они зачастую и выходили в чем-то из ряда вон, так в том, что были до невероятия славными друзьями, чудесными родителями, добрыми, участливыми, веселыми людьми, и (ко)каинова печать выделялась на их лбах не сильнее, чем на лбу вашей матушки.