Дух старины

В Янь-Чжао[153] есть прелестница[154]
В дивных хоромах, пронзающих черные тучи.
Из-под бровей смотрят ясные луны,
Как засмеется — покоряет царство.[155]
Но ей грустно, что вянут изумрудные травы,
Льет слезы из-за того, что леденит осенний ветер.
Нежными ручками терзает яшмовую цинь,[156]
И ясным утром вздымаются долгие вздохи.
Ах, как бы повстречать Благородного мужа[157]
И вместе сесть на пару летящих луаней![158]

728 г.

28

Наш облик — как сверкнувшая молния,
Время — точно порыв ветра.
Травы зазеленели, а уже побелены инеем,
Солнце уходит на запад, а луна уже вновь на востоке.
Осень невыносима, покрывает виски сединой,
Они в одно мгновенье становятся похожи на чертополох.
Издревле существовали святые и мудрые люди,
А кто из них осуществился?
Благородные мужи обратились в обезьян и журавлей,
Низкие людишки стали песком и гнусом.[159]
Не достичь им Гуанчэн-цзь,[160]
Что, сидя на облаке, управлял легкокрылым Гусем.[161]

753 г.

29

Три династии раскололись на Воюющие царства,[162]
Семь героев[163] учинили смуту.
Как гневны и печальны «Нравы правителя»,[164]
Мир и Путь[165] столкнулись друг с другом,
Постигший[166] прозревает явления [небесной] Тьмы,
Высоко поднимается, воспаряет к Пурпурной заре.[167]
Чжун-ни[168] хотел поплыть к Морю,[169]
Мой предок[170] отправился в Зыбучие пески.[171]
Совершенномудрые и святые все канули,
Так о чем вздыхать, оказавшись у распутья [мира]?

753 г.

* * *

Раньше комментаторы трактовали это стихотворение как реакцию на мятеж Ань Лушаня (и датировали концом 750-х годов), сейчас — как поэтическое предвидение смуты.

30

Сокровенный Дух[172] преобразил Великую Древность,[173]
Но Путь утрачен[174] и уже не вернется.
Смешались люди у конца миров,
Петух кричит, призывает к четырем вратам[175] [столицы].
Все знают о вратах Золотого коня,[176]
А кто познал гору Пэнлай?[177]
До седых волос они мечтают о шелках[178] [танцовщиц], Песни и смех у них не стихают,
Процеживают вино[179] и смеются над эликсиром бессмертия[180]
А ведь у дев-мотыльков румяна поблекнут.
Ученый Муж, орудуя золотой спицей,[181]
С ритуальными обрядами разроет могилу.
Зеленеют три жемчужных древа,[182]
Но как к ним приблизиться тем, кто в бездне?!

753 г.

31

Чжэн Жун прошел через западную заставу,
Ехал, ехал и все никак не мог добраться.
С господином горы Хуашань [в повозке] с белым конем
Встретился на равнине Пинъюань.
[Тот] передал яшму для Властителя Светлого пруда[183]
[Как знак того, что] в будущем году[184] Предок-Дракон умрет.
Циньцы[185] принялись говорить друг другу:
О, тогда нам, подданным, лучше уходить.
Как ушли к Персиковому источнику,[186]
Так и отгородились от уплывающих вод[187] на тысячи вёсен.[188]

753 г.

32