Дубинушка

— А там большой лист бумаги и на нём карандашный портрет Дергачевского, и похож, как две капли воды! А под портретом крупным шрифтом одно лишь слово: «Паук!». И стрелка, показывающая на здание банка. Так банкир, как только пришёл на работу и узнал об этой листовке, послал двух женщин, и они хотели было содрать её, но люди их прогнали. Тогда банкир прислал двух пятнистых парней. Им тоже заградили дорогу. Казачки стали на них кричать: «Пятнистые шкуры! Кого защищаете?.. Вора, укравшего наши деньги, обобравшего весь район?..» И этих прогнали. А народ всё собирался и собирался. И тогда явился начальник милиции с отрядом ментов. Бабы кинулись на него и погоны сорвали. Кто-то из соседнего магазина притащил пустые ящики, соорудили трибуну и люди лезли на неё, кричали всяк своё. Позвонили в город, а оттуда будто бы пришла команда: «Людей не трогать! Иначе поднимется весь райцентр, а из станиц и хуторов приедут казаки, и это уже будет большая буза, с которой и не совладать».

Кто-то подал голос:

— Да мы то, почитай, тоже все как один сюда пришли. Банкир Дергачевский дёру дал и будто бы до сих пор не появился. Из города ему охрану прислали; вон машина крытая стоит. Вокруг банка с автоматами ходят, а и в банке парни здоровенные толкутся. Им бы на полях, на огородах работать, как прежде это было, а они рыжего сморчка от народного гнева стерегут. Вот уж вправду на том столбе написано: «Бывали хуже времена, но не было подлей».

И ещё кто-то говорил:

— Из банка будто бы ночью женщины сюда подходили, и к тому столбу, на котором про банкира написано; тёрли тряпками, щётками, — и будто бы всё постирали, а утром люди на площадь пришли, а они, листовки, все как новые. Или их заново налепили, или они не стираются. Это вроде бы как заколдованные. Вот они, дела-то какие! Видно, сам Бог помогать нам взялся. Мы хотя и отошли от него, и храм у нас в запустении, а он, вишь как, не обиделся, не отступился. Недаром говорят: Бог это любовь. Он многотерпелив и многомилостив. Попустил на нашу землю этих… дергачевских, а потом увидел, что уж совсем они нас за горло взяли, помогать стал.

И, минуту спустя:

— Хотел бы я увидеть умельца, кто этими бумажками весь район на уши поставил.

— Почему район? — возразила женщина. — И в других местах, и в городах, что по-над Волгой и Доном раскинулись. Везде они, эти листовочки, словно огни от костра разлетелись. Да не один это умелец, а молодёжь на борьбу с лиходеями поднимается. Может быть, даже уже и школьники. Много их, таких листовок, и разные слова на них написаны.

Листовок особенно много налепили у автовокзала, где люди толпились со всех станиц и хуторов района, и на столбах у железно-дорожной станции, и на пристани. И все видели, как возле них, толкаясь среди зевак, появлялся глава администрации Тихон Щербатый. Он внимательно перечитывал листовки, записывал каждую в блокнот. В разговоры с казаками не вступал, никаких распоряжений не отдавал, медленно и величественно переходил от листовки к листовке, и думал, думал…

А всё дело в том, что вчера к нему зашёл Дергачевский и будто бы между прочим обронил новость: наши ребята в Волгограде решили выдвигать тебя на выборах. Сказал просто, тихо и тут же перешёл на обсуждение других тем, совершенно незначительных, но Тихон, потрясённый новостью, уже ничего не слышал и не понимал. Выбирать-то предстояло не кого-нибудь, а лицо едва ли не самое важное во всём Нижне-Волжском крае. Занять кресло владыки!.. Да он и мечтать об этом не смел.

Но вот листовочки эти… ох, как не ко времени!

Денис, потрясённый увиденным и услышанным, направился к банку. Тут его у входа задержали два парня, — на русских не похожие, да и на кавказцев тоже. Маленькие, щуплые, глаза узкие, словно щелочки, косо прорезаны. И возраст не определишь: то ли парни, то ли мужики у них такие. Вспомнилась пословица: маленькая собачка до старости щенок.

Ощупали карманы, повернули, по бокам ручками скользнули. И отошли. Денис было направился на второй этаж, к хозяину, но и тут ему заступил дорогу дюжий парень — с виду русский, но речь с акцентом.

— Кто нужен? — спросил.

— Хозяин, — недовольно буркнул Денис.

— Он вас вызывал?

— Нет, но он меня знает. Мы с ним в техникуме вместе учились, а к тому же я — постоянный клиент банка.

Дюжий и строгий открыл дверь:

— К вам Денис пришёл. Вы его знаете?

— Да, пусть пройдёт.

И Денис прошёл. Покачивая головой, направился к столу, сел на приставной стул.

— Ты что головой качаешь? — спросил Дергачевский.

— Охрана у тебя строгая. Обыскали с ног до головы; решили, что я убивать тебя пришёл. А мне зачем же убивать своего благодетеля? Не будь твоих кредитов, я бы и ферму не поставил.

— Ну, вот — так считаешь, а посмотри вот на это…

Он подвинул на угол стола пачку листовок.

— Почитай, что там написано.

Денис читал:

«Мы всё потеряли, но нас не возьмёшь. Победа будет за нами».

«Аристократом нынче стал зажравшийся плебей».

«Русские идут твёрдым шагом, на своей земле наводить порядок…»

Дальше читать не стал, отодвинул от себя листовки. Сказал: