Друзья зовут меня Монстром

Мы принялись жалобно переговариваться.

— Слушайте сюда, — сказала миссис Хардести. — Это важно. Раздобудьте к субботе рабочую одежду. И советую принести затычки для носа.

Как-как? Затычки для носа?

Что же она заставит нас делать в субботу?

4

Суббота, по идее, должна была стать для меня радостным днем. Папа обещал сводить меня на компьютерную выставку в конгресс-центре. Я ждал этой выставки целый год.

Но где я оказался в субботу? Стою с Дейзи и ДеУэйном позади дома миссис Хардести.

День выдался ясный и теплый, несколько пушистых облачков плыли в голубом небе. Только меня ничто не радовало.

Я был зол, как тысяча чертей. Хотелось запрокинуть голову и реветь, реветь, а потом запустить чем-нибудь в окно миссис Хардести.

Вместо этого я вместе с друзьями последовал за нею к заброшенному пустырю. Теплый воздух начал попахивать — отвратный такой запашок, тошнотворный. Училка остановилась перед мусорным контейнером. Здоровенным мусорным контейнером, от которого вонища шла до небес.

— Я хочу, чтобы вы перерыли мусор, — сказала миссис Хардести, — и извлекли все банки и бутылки, которые можно будет сдать.

— Э-э-э! — в ужасе отшатнулся ДеУэйн.

— Прошу прощения? — воскликнул я. — Вы хотите, чтобы мы забрались в мусорку?

— Мне кажется, я выразилась совершенно ясно, — ответила миссис Хардести.

Дейзи зажала нос. Лицо ее малость позеленело.

— Это и есть ваши исправительные работы, — сказала миссис Хардести. — Полезайте. Поройтесь в мусоре. Разыщите все банки, жестянки и бутылки, что там есть.

— Но воняет же! — вскричал ДеУэйн. — Там тухлятина. Омерзительно!

Миссис Хардести раздала нам по лопате на длинной ручке.

— Доброй охоты, — пожелала она.

— Но… но… — выдавил я.

Она порысила к дому.

Мы втроем переглянулись. Разве у нас был выбор? Едва ли.

Через минуту мы стояли по колено в гниющем, сыром, осклизлом мусоре. Помои промочили штанины моих джинсов. От этого скунсового аромата у меня перехватывало горло. Я боролся с рвотными позывами.

Я попытался идти. Было тяжело сохранять равновесие. На втором или третьем шаге под моей ногой что-то смачно чавкнуло. Оказалось, дохлый енот.

— Просто не верится! — завопил я. — Это, блин, несправедливо!

Я потерял голову. Я принялся зачерпывать мусор и швырять его о стенки контейнера.

В мозгу мелькнула безумная картина: я поднимаю контейнер над головой — прямо как Супермен — и опорожняю в окно миссис Хардести.

— К черту! К черту! — орал я, во все стороны расшвыривая помои.

Дейзи схватила меня за плечо. ДеУэйн схватил за другое.

— Полегче, Монстр. Полегче, чувак, — приговаривал ДеУэйн.

Они пытались удержать меня на месте. Но я рванулся вперед и высвободился.

И шмякнулся лицом прямо в помои.

Я почувствовал на лице что-то липкое. Что-то очень мокрое и зловонное пропитало футболку. Я сел, отплевываясь и стряхивая с волос яичную скорлупу и ошметки гниющего червивого мяса.

Я пытался стереть с лица зеленую, заплесневелую массу, но она прилипла.

Наконец, друзья подняли меня на ноги.

ДеУэйн протянул мне лопату:

— Ну как, полегчало?

Я расхохотался. Внезапно мы все втроем покатились со смеху.

Мы принялись разгребать мусор. Бутылок и банок там кот наплакал. Большинство людей не выкидывают их в мусор. Но мы продолжали рыться в гнусном месиве.

— Миссис Хардести знала, что утилем здесь не разживешься, — сказал я. — Она послала нас сюда просто из вредности.

— А-а-а-а-а-а-а! — взвизгнула Дейзи и принялась остервенело колотить лопатой. — Там внизу что-то живое! — запричитала она.

Бам! Бам! Бам!

Да. Она не ошиблась. Что-то в глубине контейнера заставляло мусор буквально кипеть.

Схватив Дейзи под руки, мы с ДеУэйном помогли ей спуститься из контейнера, соскочили на землю сами и отшвырнули лопаты.

— Эй! — испуганно вскрикнул я. Там стоял мистер Вонг.

Несмотря на выходной, он был одет в один из своих полосатых костюмов с коричневым галстуком. Его зализанные черные волосы блестели на солнце. Лягушечьи глаза слезились.

На его лице играла улыбка. Но она исчезла, когда он увидел, что мы с ног до головы покрыты отсыревшими ошметками мусора. Он даже на минуточку зажал нос.

Я его не винил. Сам свой запах чувствовал. Уж поверьте, не из приятных.

— Отличная работа, ребятки, — прогундосил директор, по-прежнему зажимая нос. — Вот. Я вам шоколадок принес. Подкрепиться. — Он протянул нам по шоколадному батончику. Затем он вытащил из кармана пиджака пачку бумажных полотенец. — И вот. Можете кое-как обтереться.

Мы поблагодарили его. После чего он быстренько удалился, не шагом, а бегом. От нашего запаха его мутило.

Я стер бумажным полотенцем липкую дрянь со лба. Мои джинсы и футболка пропитались насквозь и покрылись пятнами. Спина зудела. Под футболку забралась всякая нечисть.

Дейзи с ДеУэйном о чем-то переговаривались вполголоса. Я ничего не мог разобрать. В ушах звенело. Так часто бывает, когда я всерьез разозлюсь.

— Я два часа простою под душем, — сказал ДеУэйн.

Дейзи вытащила из волос коричневый комок салата-латук. На нем кишели коричневые червячки.

— В следующий раз, когда мама попросит меня вынести мусор, боюсь, я просто озверею, — сказала она.