Дружба

— Ну-ну, а полосы на твоей шее, это, наверное, издержки мастерского отвлечения? — Будем играть по его правилам. Раз он не будет моим наставником, и вчера мы вместе пол ночи распивали горячительные напитки под песни у костра, я решила быть понаглее. Не похоже, чтобы его это смущало.

Альт только хитро прищурился и не стал отвечать. — Твой лимит вопросов на сегодня исчерпан. Всего хорошего. — И он с независимым видом продолжил свой путь.

Дааа, Лили будет вне себя от ярости, когда поймет в чем дело. Надеюсь, он понимает, что делает. Хотя, помнится, ниор говорил, ему уже доводилось общаться с демоницами.

Я выбросила все лишние мысли из головы и поспешила в библиотеку, собирать материалы по новому заданию. Проведя около часа за поиском нужной мне литературы, я собрала объемную стопку из книг и пару раз даже чуть не свалилась от энтузиазма со стремянки. На одной из дальних полок стеллажа почти под самым потолком я обнаружила старый пыльный манускрипт, который при более детальном изучении оказался бесценным кладезем информации по органической трансформации прошлых столетий. Так увлекшись его чтением, я не заметила, как оперлась на ненадежную опору из выдвинутых на край книг. Потеряла равновесие и замахала руками, отчаянно балансируя на узкой лесенке и хватаясь за что под руку попадется, лишь бы не навернуться с довольно приличной высоты. Каким-то чудом я все же в последний момент выровняла тело и уцепилась за край деревянной секции. Зато из-за моих пируэтов на пол с грохотом полетело почти все содержимое полки. Я расстроено вздохнула и полезла вниз исправлять содеянное. Впрочем, тут же сообразила, что еще очень легко отделалась. Лучше уж несколько разбросанных талмудов, чем переломанные кости.

Одна ветхая рукопись, предусмотрительно вложенная в жесткую кожаную папку, вывалилась, и листочки разлетелись по всему помещению. Собирая их, я машинально пробегала по тексту глазами. Чернила прилично выцвели, а сама бумага пожелтела. Взгляд зацепился за знакомое слово, и я внимательнее присмотрелась к написанному. Сильфы — духи воздуха, способности: левитация, невидимость, обладают магией, в физическом мире могут становиться газообразными, чтобы вступить в контакт с материальными объектами. Поискала начало, ага, вот заглавная страница. Краткое жизнеописание и терминология первородных чего-то там, уже не разобрать — гласила надпись. Занятно, помнится, Лили рассказывала мне о Сильфах, вроде они являются прародителями драконов. И тут же мою память озарила вспышка. Дракон, перепугавший меня спросонья, сказал, что во сне я разговаривала. И пытался выяснить, что мне известно об этих сущностях. А ведь сам он так и не рассказал мне о них. Так вот что за смутно знакомое воспоминание в рассказе демоницы царапнуло тогда мое сознание.

Я продолжила жадно разбирать едва различимые закорючки. Половина слов оставалась непонятной. Текст писался на старый лад со множеством украшательств и дополнительных вензелей, что делало его практически не читабельным да еще и в таком отвратительном качестве. Хорошо сейчас письменность стала лаконичнее и проще. Однако то, что мне все-таки удалось расшифровать, лишь подтверждало сказанное в свое время Лилиан. Первородные прародители духи покинули наше измерение, оставив после себя наследие в виде триквестра миров. В Верхнем поселились величайшие творения Сильфов — драконы, которые должны были стоять на страже порядка и сохранять великое равновесие, оставаясь беспристрастным гарантом высшей справедливости. И далее все в том же высокопарном духе. Видимо, у того кто это писал очень хорошо было развито воображение, а руки чесались, дабы выплеснуть свой творческий потенциал. Я похихикала и подобрала следующий листочек.

Странно, но на этой странице, оторванной от предыдущего контекста, речь шла о неких Сильфидах, все интереснее и интереснее. Это еще что за создания? А дальше, чем больше смысла мне удавалось уловить из написанного, продираясь через замудренный слог автора, тем выше ползли мои брови, и паршивее становилось настроение. В груди противно задребезжало давно забытое чувство предательства и обиды. Неприятной, липкой, мелкой дрожью оно расползалось по всему телу, перетекая в конечности. Я не сразу сообразила, что сижу на полу среди разбросанных книг и жухлых листов одна в пустой библиотеке, а на щеках бесшумно пролегли теплые, влажные дорожки из слез. До заката еще было время, и солнце щедро пробивалось через раздвинутые мною ранее портьеры, красиво подсвечивая узорчатый витраж. Однако сейчас окружающее пространство показалось мне как никогда серым, пасмурным, холодным и неприветливым.