Дрожь в основании ада

Глаза Лизет Макзуэйл были встревожены в свете лампы, когда она и ее двоюродная сестра Карминсита закончили свои молитвы перед сном и забрались в свои гамаки.

— Целители так думают, милая, — сказала ее мать, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в лоб, когда она подоткнула одеяло вокруг девятилетней девочки. Четырехлетнюю Жосифин уложили в постель два часа назад, и она блаженно спала к приходу своей двоюродной сестры и старшей сестры. — И они очень хорошие целители, ты знаешь, и тетя Жоана с ними согласна. — Леди Стифини выпрямилась, коснувшись указательным пальцем кончика носа Лизет, и улыбнулась. — И дедушка, даже если я не должна этого говорить, очень, очень жесткий и очень злобный, — добавила она заговорщическим шепотом. — Он слишком упрям, чтобы не быть в порядке.

Лизет скосила глаза, чтобы посмотреть на кончик пальца на своем носу, и хихикнула, а Стифини Макзуэйл нежно похлопала ее по груди.

— Жаль, что он не мог поехать с нами, — задумчиво сказала Карминсита из своего гамака.

Как и Лизет — и Стифини тоже, если уж на то пошло, — Карминсита унаследовала светлые волосы и серые глаза своей бабушки по материнской линии, в честь которой ее назвали. Она была на год старше Лизет, и они были гораздо больше похожи на сестер, чем на кузин. Неудивительно. Она и ее брат Аликзэндир воспитывались Стифини и сэром Арналдом с тех пор, как их родители погибли при пожаре в доме чуть более восьми лет назад.

— Уверена, что он желает того же, любимая. — Стифини удалось сохранить свой голос спокойным, пока она подоткнула одеяло Карминситы, как и одеяло Лизет. — Но, ты знаешь, дедушка очень занятой человек. Наверное, как только целители выпустят его из постели, он сразу же вернется к работе, руководя флотом.

Карминсита на мгновение задумалась, затем кивнула, и Стифини кивнула ей в ответ.

— А теперь давайте обе спать, — сказала она, убавляя фитиль лампы. — Я скоро приду и хочу услышать ваш музыкальный храп, когда заберусь в свой гамак. Поняли?

— Да, мама, — скромно пообещала Лизет, и Стифини один раз погладила старшую дочь по волосам, взглянула на Жосифин, подмигнула Карминсите и закрыла за собой дверь каюты.

— Ты загнала их в загон? — спросил сэр Арналд Макзуэйл, обнимая ее и целуя над левым ухом, когда она вошла в помещение, предназначенное для дневной каюты капитана.

— Да. — Она склонилась в его объятиях на долгое, благодарное мгновение, затем выпрямилась и кивнула своей средней сестре и шурину, сидевшим за обеденным столом капитана. — А как насчет ваших двоих?

— Ливис спит с Джиффри и Аликзэндиром, — сказала ей Хейлин Уитмин. У нее тоже были серые глаза Карминситы Гардинир, хотя волосы у нее были темные. — Жудит сейчас у Магдилины, и, благословим Бедар, что она здесь!

Стифини кивнула в знак искреннего согласия, когда они с Арналдом подошли к столу. Ее муж выдвинул для нее стул и усадил ее, затем занял свое место за столом напротив мужа Хейлин Грейгэра.

— Ей стало лучше? — спросила Стифини. Шестилетняя Жудит явно не подходила для того, чтобы пойти по стопам своего дедушки-моряка. Ее мучила морская болезнь с того самого момента, как «Сент-Фридхелм» поднял паруса.

— Мы с Магдилиной снова накачали ее золотоягодником, — с рассеянной улыбкой сказала Жоана Гардинир, младшая сестра Стифини. Жоана — темноволосая и темноглазая — носила зеленую рясу сестры Паскуале с изображением кадуцея и белой повязкой послушницы. — По крайней мере, это сделало ее достаточно сонной, чтобы она перестала плакать, бедняжка.

— Кажется ужасно несправедливым, что у Ливиса железный желудок, когда его сестра — полная противоположность, — сказала Хейлин и оскалила зубы на мужа с притворной свирепостью. — Это, наверное, твоя вина, стоит только задуматься об этом, — сказала она ему. — Она всегда была осколком от квартала Уитминов, за исключением ее цвета кожи, так что она, вероятно, унаследовала этот нежный животик от тебя. Не то чтобы я жаловалась на Ливиса, заметь! Последнее, что нам нужно, — это чтобы они оба лежали — или были подняты, в зависимости от обстоятельств — по этой причине! Особенно с учетом того, что ты, вероятно, заявишь, что усталое тело и древняя дряхлость всех твоих лет — твоих многих, многих лет — сделали тебя слишком слабым, чтобы сидеть с ними обоими всю ночь.

Стифини слабо улыбнулась. Грейгэр Уитмин не был ни старым, ни дряхлым, но он был на двенадцать лет старше своей жены. И Хейлин была права насчет брата-близнеца Жудит, Ливиса. Он явно был внуком своего деда не только по названию. Он ни разу в жизни не страдал от морской болезни и считал парусные корабли самым чудесным, что когда-либо создавал Бог.