Дри Ада

— Ада, прекрати, — устало выдохнул отец. Подошел ближе и тише добавил: — Сейчас не время показывать свою самостоятельность и обиду. Ты же прекрасно знаешь, что если с драконовым деревом что-то случится, то ты можешь погибнуть. Я уже переселял несколько растений, так что знаю, как с ними обращаться.

— Я прекрасно осознаю все последствия своих действий и не собираюсь бежать от ответственности, — едкая усмешка появилась на моих губах.

— Ада, — грозно нахмурился отец.

— Нет, — мотнула упрямо головой. — Мы с Дамасом все просчитали. У меня получится.

— Ты веришь темному? — удивленно приподнял бровь отец.

— Я верю своему мужу, — гордо задрав подбородок, холодно подтвердила.

Прищурилась, глядя на древеня. Ведь мы оба знали, что в кокон легко вплести незаметный маячок, с помощью которого можно потом определить новое месторасположение моего древа.

— Ну хорошо, — нарочито безразлично пожав плечами, отец отошел на несколько шагов назад.

— Готова? — взяв за руку, поинтересовался муж.

— Конечно, — сжав его ладонь, решилась я. — Снимай защиту.

Все прошло благополучно. Хоть я и нервничала сильно, но заклинания давались легко. Не знаю в чем дело. То ли в возросшей силе после инициации, то ли в уверенности, что муж подстрахует.

Дом, который мне перешел от Дамаса, был прекрасен. Он располагался достаточно далеко от поселения, окруженный непролазной растительностью, которую я с помощью смешанной магии (большое спасибо профессору Итатриэлю Светлому) усилила и вместе с мужем наделила искоркой разумности. Теперь местная флора могла увести заплутавшего путника дальше от дома и защитить собственность, если у незваного гостя недобрые намерения.

Светлый двухэтажный домик с широким балконом, огражденным коваными перилами, на втором этаже, с большими окнами, резными ставнями, ажурным белым заборчиком и просторной придомовой территорией. Сейчас там росли только запущенные кусты дикой ежевики, украшенные белой снежной шапкой, но в новом году я планировала рассадить и облагородить участок.

Мое дерево было решено посадить за домом в близком соседстве с разумной растительностью. Так оно не было заметно с дороги, оббегающей наш домик с фасада и ведущей из поселения дальше в городок. А сбоку оно терялось на фоне другой растительности.

Так как провозились мы достаточно долго, то решили остаться ночевать в подаренном доме. Во-первых, так я могла присмотреть, как драконово древо чувствует себя на новом месте. Во-вторых, осмотреть свое новое жилище. Ну, а в-третьих, мне просто было любопытно обследовать поселение и новых соседей (ведь я планировала тут жить после окончания академии).

Утром меня разбудил запах земляничного чая и овсяных блинчиков с яблочным джемом и ароматной ванилью. Позавтракав и убедившись, что мое дерево прекрасно перенесло транспортировку и чудесно обосновалось на новом месте, я наложила усовершенствованную защиту. И мы направились в академию. Сегодня был последний учебный день перед выходными, которые мы планировали провести в домике.

Я хотела немного изменить обстановку и понаблюдать за деревом и плодом. Все-таки если у меня когда-то появится дочь, именно это семя станет для нее второй половинкой, частичкой ее существа.

— Откуда у тебя этот дом? — поинтересовалась я, лежа в постели и выводя узоры на груди мужа.

— Я выкупил его, когда узнал, что раньше он принадлежал моей матери. Еще до того, как она встретилась с моим отцом, — грустно ответил супруг.

Я подняла глаза и внимательно всмотрелась в синие очи напротив. В них плескалась боль от утраты.

— Что с ней стало? — тихо спросила я.

Дамас долго разглядывал мое лицо и я уже не ожидала ответа, когда он начал рассказывать. Я стала такой эмоциональной после инициации, что в конце рассказа не сдержалась и расплакалась. Мне было безумно жаль маленького мальчика в один миг потерявшего мать. И чуточку завидно, что он родился в семье, где оба родители безумно любили друг друга и сына.

— Мне так жаль, — погладив по щеке супруга, прошептала я.

Дамас перехватил мою ладонь, прижал к своим горячим губам и поцеловал.

— Мне тоже, — выдохнул в мою ладошку муж. И горько улыбнувшись, признался: — Мне кажется, что отец до сих пор не смирился с ее утратой и чуточку сошел с ума.

— Может, он просто по-своему переживает горе? — попыталась отчего-то выгородить неизвестного мне мужчину.

— Ты еще такая светлая, — необидно рассмеялся темный.

— Да иди ты, — попыталась выдернуть свою руку из захвата, но у меня ничего не вышло.

— Лучше иди ты… — лукаво улыбнувшись, Дамас пронаблюдал за моим возмущенным видом и добавил тихо: — Ко мне.

Затем нам было не до разговоров.

Дамас так целовал меня, так вжимал в себя, будто хотел забыться, растворить всколыхнувшуюся горькими воспоминаниями боль, исчезнуть во мне без следа.

И я отвечала с не меньшей страстью, временами изливая в него всю нежность, накопившуюся за свои немногочисленные по меркам светлых и темных годы.

— Моя, — сильный и скорый шепот, заставляющий толпы приятных мурашек маршировать по всему телу. — Моя лягушечка.