Древние боги славян

Яркий пример почти пантеистического оживотворения природных стихий даёт ряд апокрифов, в частности «Видение апостола Павла». В зачине апокрифа приводятся эмоционально напряжённые стенания природы, взбунтовавшейся против нечестия людского. Солнце, Луна и звёзды предлагают Богу-Вседержителю покарать «грешных»: «Солнце великое, светлое, молясь Богу, (так) говорило: „Господи Боже, Вседержитель, до каких пор я буду смотреть на людские беззакония и ложь? Повели, и я сотворю им по моей силе, пусть они поймут, что Ты один Бог“. И опять был глас ему (Солнцу, раздавшийся с неба и так) говорящий: „Я знаю это все, ибо око Мое видит и ухо Мое слышит. (Но знай) — человеколюбие Мое ожидает их, когда они обратятся (к Богу) и покаются (в грехах). Если же не придут ко Мне, (то) Я их буду судить“. Многократно и (Л. 230) Луна и звезды вопрошали Бога, и (так) говорили: „Господи Боже, Вседержитель! Ты отдал нам власть над ночью. До каких пор мы будем смотреть на прелюбодеяния и кровопролития, которые творят сыны человеческие? Повели нам, (Господи), и сотворим им (наказание) по силе нашей, — пусть познают, что Ты — один Бог“. И был глас (с небес), (так) говорящий им: „Я знаю все это, ибо око Мое видит и ухо Мое слышит, но долготерпение Мое ожидает их, когда они обратятся (ко Мне) и покаются. Если же не придут ко Мне, Я их буду судить“.

Многократно воды вопрошали (Бога) о сынах человеческих и (так) говорили: „Господи Боже! Сыны человеческие осквернили святое имя Твое в нас“. И был глас (с небес) и (так) сказал: „Я знаю все (о них) ещё прежде жизни их. (Я жду, когда они покаются) и обратятся (ко Мне). (А если не покаются и не обратятся, то) Я буду их судить“.

Многократно же (и) Земля обращалась с мольбой к Богу, жалуясь на сынов человеческих. И говорила (так): „Господь Вседержитель! Я больше всех творений осуждена. Не могу (далее) терпеть распутства, и разбоя, и воровства, и клятв (ложных), и волхвования, и клеветы, и оговора, и всех зол, что (люди) творят. (Не могу терпеть, как) отец восстает на сына, а сын — на отца, брат же — на брата, странник — на странника, и оскверняют жену ближнего своего, ибо отец восходит (Л. 230 об.) на ложе сына, а сын также восходит на ложе отца своего. И всем (этим) они осквернили место святое Твое (церковь), принося жертвы имени Твоему. И потому осуждена я больше всех творений, что не хочу, (а вынуждена) давать силу свою плодам, (которые выращивают) сыны человеческие. Но повели мне, (Господи), и не дам силу свою плодам“. И был глас Господний, (так) говорящий: „Я вижу все, и нет (никого), кто укроется от Меня за грехи свои и беззакония. Я вижу (все, но) Моя милость ожидает их, (ожидает до тех пор), пока они обратятся ко Мне. Если же не придут ко Мне, — я буду их судить“.

Итак, видите, сыновья человеческие, что вся тварь (всё, что создано Богом) повинуется Богу. Люди же одни (только) грешат. Поэтому, ради всего этого, сыны человеческие, благодарите Бога (за долготерпение и милость) непрестанно каждый день и каждый час…» (Мильков, 1999, с. 561–576).

Исследователи подчёркивают, что этот сюжет из «Видения апостола Павла» можно принять за плод фантазии автора, за выразительный художественный приём, не имеющий никакого отношения к реалиям жизни. Но в пантеистической двоеверной ереси новгородских стригольников, которые проповедовали покаяние Земле, мы обнаружим аналогичную ситуацию, когда одухотворённая часть природы (в данном случае Земля) реагирует на грехи людей (Мильков, Милькова, с. 369–371).

Стефан Пермский (ок. 1345–1396), осуждая покаяние в грехах Земле, описывает как раз такое вочеловечивающее (способность чувствовать) и обожествляющее (способность быть высшим судиёй) восприятие её, которое было свойственно древним язычникам: «А кто исповедается земли, то исповедание не исповедание есть, земле бо бездушна тварь есть, не слышит и не умеет отвечати и не въспретит съгрешащему» (Казакова, Лурье, 1955, с. 241). Стало быть, ещё его современники почитали Богиню Мать Землю и доверяли ей самое сокровенное.

Апокрифический мотив жалоб природы сопоставим с архаическими сказочными приёмами одушевления природных стихий и объектов, которые выступают в роли говорящих персонажей. Как отмечает В. В. Мильков, в самом одухотворении природы пробивается ещё не угасшее архаическое мироощущение. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что в сюжете фигурируют Солнце, Луна, Земля и воды — наиболее почитаемые в дохристианскую эпоху священные объекты, воплощавшиеся в образах подателя благ Хорса-Дажьбога, Велеса, великой Матери-Мокоши^{51}, Царицы-водицы. Поэтому совершенно не случайно в апокрифе именно они «узурпируют» божественную прерогативу судить и карать. Полемический заряд текста явно рассчитан на отклик в сердцах тех, кто веками воспитывался на сказках и трепетном отношении к одухотворённой природе. Ведь возмездием беззаконникам, прибавляющим одни грехи к другим, грозят священные с точки зрения традиционного восприятия природные объекты.