Дредноут

Закат длился целую вечность: здесь не было ни гор, ни холмов, за которые могло бы нырнуть солнце, огненный шар лишь опускался все ниже и ниже, ползя к линии горизонта и все не пересекая эту финишную черту. Теплый свет никак не вязался с морозным воздухом, вагоны купались в розовом сиянии, а пассажиры потирали руки и дышали на пальцы или толпились у отверстий, из которых выходил пар:

Проводники следовали по пятам за отступающими солнечными лучами, зажигая газовые фонари, висящие парами у каждой двери, и огоньки вспыхивали за толстым стеклом, не дающим сквознякам, снующим туда-сюда при открывании и закрывании этих дверей, раздуть пламя и швырнуть его на деревянные стены. Желто-белый свет пришел на смену меркнущему вечернему зареву.

— А это что-то! — проговорила Мерси, склонив голову так, чтобы смотреть прямо на запад.

— Закат? — переспросила Ровена.

— Не думаю, что я когда-нибудь видела что-то более прекрасное.

Она не отрывала взгляда от окна, даже когда закатные краски потускнели. Мерси не была абсолютно уверена, но она почти… кажется… вроде бы увидела что-то темное, несущееся — прыг-скок — к поезду.

Джуди, проследив за ее взглядом, тоже попыталась сфокусироваться на непонятных черных растущих точках. А потом и Ровена, приглядевшись, высказала догадку, что что-то приближается, и приближается быстро.

— Мерси… — В устах Джуди имя медсестры прозвучало как мольба о помощи — или вопрос. — Мерси, ради всего святого, что это?

— Не могу сказать, — с сомнением пробормотала медсестра.

Впрочем, неважно было, что она скажет и скажет ли. Хотя окно и ограничивало обзор, она различила четыре… нет, пять… подскакивающих, катящихсяпо равнине штук, движущихся со скоростью, сбивающей с толку трех женщин.

Кто-то на сиденье позади них выдохнул:

— Чудовищно!

Прежде чем к данному суждению добавилось еще что-то, в переднюю дверь вбежали солдаты, они мчались в следующий вагон с криками:

— Спокойствие! Всем оставаться на местах!

Обращались они к кучке людей, пребывающих пока в слишком большом замешательстве, чтобы паниковать. Но едва прогремел приказ, едва замелькали повсюду мужчины в форме, пассажиров охватила тревога, сменившаяся ужасом.

— Что нам делать? — спросила Джуди, но ответа на ее вопрос никто не знал.

И она, и Ровена уставились на Мерси так, словно у медсестры должна была родиться некая светлая идея. Идея не родилась, но за время работы в госпитале Мерси научилась тому, что если люди ждут от тебя указаний, то надо дать им указания, любые, пусть даже эти указания заведут людей совсем не туда.

Вспомнив первый неудавшийся налет, Мерси показала на верхние багажные полки и на ящики по обе стороны купе.

— Спускайте пожитки вниз, — велела она. — Забаррикадируйтесь и пригните головы.

— А ты? — пискнула Ровена.

— Я вернусь к себе. Не высовывайтесь. Когда начнут стрелять…

— Когда начнут стрелять? — переспросила Джуди.

— Правильно, когда начнут. Ты же не хочешь, чтобы твое прелестное личико стало мишенью, не так ли?

Она выпрямилась и посмотрела в окно на машины, которые определенно катились, огибая редкие деревца, подпрыгивая на холмиках, насыпанных над сусличьими норками, и проваливаясь в небольшие овражки.

Когда налетчики приблизились, Мерси разглядела, что машины оснащены тремя колесами, насаженными на треугольные рамы, и в целом напоминают уродливых жуков; ветровые стекла для этих машин, похоже, позаимствовали у дирижаблей. Прочие окошки, с толстыми мутными стеклами, не позволяли увидеть сидящих внутри людей, только смутные силуэты — по крайней мере, на таком расстоянии.

Она отвернулась от окна и обвела взглядом пассажиров вагона.

— Вы все меня слышали, верно? Снимайте вещи с полок и сооружайте крепость. Действуйте! Все! — рявкнула она на хлопающих глазами мужчин и вялых женщин. — У вас всего пара минут, потом они доберутся до нас!

Косясь одним глазом на окна, она кинулась к задней двери, но, едва сделав первый шаг, услышала нарастающий рев и почувствовала, как рванулся вперед поезд. Кто-то подбросил в топку угля или плеснул дизеля в двигатель, но они, определенно, поехали быстрее.

В соседнем вагоне обнаружилось еще больше солдат, еще больше пассажиров и еще больше смутного страха. Мерси не увидела ни капитана, ни техасца, ни кого-либо другого, к кому могла бы обратиться при крайней необходимости, но Малверин Пардью был тут, тискал кобуру и вертел пистолеты так, словно вроде бы пользовался ими прежде, но не слишком часто и не слишком искусно.

Маленькая девочка в углу вцепилась в руку женщины, должно быть бабушки, которая выглядела напуганной не меньше ребенка. Поймав взгляд Мерси, пожилая женщина спросила:

— Что происходит? Дорогая, что нам делать?

Солдаты кричали, обмениваясь приказами, или подтверждая команды, или передавая по цепи информацию. Что бы они ни делали, они делали это громко и не обращались к пассажирам, даже если их и просили о чем-то. Мерси поняла, что, нравится ей то или нет, ей необходимо вмешаться, и повторила все, что говорила в соседнем вагоне. Потом, потоптавшись по ногам солдат, сгрудившихся у дверей, она вскинула руки: