Драмы больше нет

За окном уже была ночь, часы показывали начало двенадцатого, но никто из домашних и не думал спать. Даже Зоя продолжала сидеть в гостиной, а присутствия Олеси заметно не было. Видимо, девушку поспешно отослали, чтобы она никоим образом не участвовала в семейных разговорах. И ничего, по привычке, не конспектировала.

Когда я вошла в гостиную, на меня все посмотрели. Бабушка хмурилась и вроде как печалилась, а вот взгляды мачехи и сестры я решила не оценивать. Ничего доброго в них, конечно же, не было. Да ещё тот факт, что появилась я с Федотовым за спиной, бонусных очков мне тоже не добавил. А Ромка вошёл следом за мной, шумно вздохнул, недобро глянул по сторонам, я так поняла, что это было предупреждением всем присутствующим, и прямиком прошёл к бару. Плеснул себе виски в стакан, глянул на тестя.

– Родион, выпьешь?

Я посмотрела на отца, просто для того, чтобы не смотреть на остальных. Тот на мгновение задумался, после чего махнул рукой.

– Наливай.

Здороваться со мной никто не спешил, и я не стала. Не смогла заставить себя что-то произнести, к тому же, это выглядело бы подобострастно. Поэтому я прошла к свободному креслу и села. И мы все вместе замолчали. Я чувствовала взгляд Альбины, она буквально прожигала меня им, и предпочла смотреть в другую сторону.

– Вот все и в сборе, – проговорила Зоя спустя минуту. Поглядывала на всех по очереди, с напряжением, но в то же время испытывающе. А затем горестно произнесла: – Видел бы вас Коля… Такого позора он бы не пережил.

– Бабушка, перестань, – поморщилась Альбина. – Деда давно нет, и не надо его сюда приплетать. У нас и без того кошмар творится.

– А кто в этом кошмаре виноват? – удивилась Зоя. И погрозила нам всем худым пальцем. – Вы все забыли, что такое стыд.

– Мама, вы бы прекратили, – нетерпеливо проговорила Елена, глянув на свекровь недобро. – Не до стыда сейчас. Надо думать, что делать.

– Даже интересно, что ты поделаешь с очередным ребенком своего мужа, – ядовито проговорила Зоя.

Родион тут же вскинулся и возмущённо выдохнул:

– Мама!

Зоя развернулась на кресле лицом к сыну.

– А что мама? Разве это мама не может удержать в штанах свою натуру? Родион, тебе шестой десяток, а ты все никак не научишься предохраняться! – Я краем глаза заметила, как Федотов ухмыльнулся. А Зоя тем временем грозно продолжила: – Ну, гуляешь ты от жены, ну, захотелось тебе молодого тела, так зачем ты детей делаешь? Тебе уже не двадцать!

А ещё я видела, с каким лицом в этот момент сидела Елена. Она была настолько напряжена, буквально закаменела, и, не смотря ни на что, мне было мачеху жаль. Хотя, и неприятно самой слышать бабушкины речи, потому что, какие-то её слова я всё равно приняла на свой счет, но Елену мне было жаль. Просто на секунду представив себя на её месте – ощущение тошнотворности и в то же время безысходности, и, без сомнения, женской обиды. Эта обида, скорее всего, грызла Елену долгие годы, она свыклась с ней, смирилась, так же, как и с моим присутствием в её доме, а спустя много лет любимый муж, или уже не слишком любимый, вновь ударил её в спину. И ей снова придётся переносить его измену, позор, с улыбкой и гордо поднятой головой. Вот только вопрос: хватит ли у неё в этот раз сил и желания это сделать?

– Это ещё доказать надо, что это мой ребенок, – рассерженно выдохнул Родион. – Эти молодые актрисы ради роли на всё согласны. И со всеми.

Я поморщилась. Не смогла удержаться. А когда повернула голову, поняла, что Альбина так и смотрит на меня. Практически не сводит с меня глаз.

– Она пойдёт в суд, – сказал Федотов, продолжая тему ребенка. – На этот раз пойдет в суд, имея за спиной общественную поддержку и максимальное освещение прессы. Так что, я бы тебе посоветовал до этого не доводить, – обратился он к тестю.

– И что ты предлагаешь?

Ромка развел руками.

– Поговорить. По-хорошему. Пообещать поддержку.

Альбина на диване развернулась, глянула на мужа, как фурия.

– Пусть докажет, что мы имеем к этому ребенку отношение!

Федотов сурово сдвинул брови, а в его голосе зазвучал металл:

– Давайте хотя бы здесь, друг с другом, не будем переигрывать. Не на сцене!

– Рома! – попыталась одернуть зятя Зоя, но Федотов лишь рукой воздух рубанул.

– Мы второй день пишем сценарий мелодрамы, – рыкнул он. – И мне это порядком надоело. Давайте уже думать, что делать. Не исправлять, потому что исправлять нечего, всё так, как было сказано в этой гребанной передачке, а будем думать, что делать. И как оправдываться.

– Я ни перед кем оправдываться не собираюсь, – буркнула Альбина и сложила руки на груди, словно закрываясь от всех.

Федотов же махнул на жену рукой.

– Ради Бога. Только не забудь позвать журналистов, когда будешь перебираться с чемоданами к своему танцору.

В комнате повисла тишина в первые мгновения, Альбина обдумала его слова, затем снова обернулась. Посмотрела непонимающе.

– Что?

Федотов допил одним глотком виски и со стуком поставил пустой бокал на стол. Повернулся к Альбине.