Драконов бастард

Во тьме веков таился враг.
На паре черных крыл
Летал он вольно в облаках,
Необоримым слыл.

Дышал огнем, но сеял мрак
Повсюду, где ступал.
Царил под властью его страх,
Покоя мир не знал.

Король-дракон во тьме веков
Поработил зверье,
Лишь стая северных волков
Не в страхе от него.

В просторах белых облаков
Небесной синевы
Он чаял думы про волков
И злые видел сны.

Все воды, выси и всю твердь
Во власти он хранил
И непокорным сулил смерть
В расцвете своих сил.

А волки, коим чужд был страх.
Бросали вызов всем,
Кто в тяжкой доле лишь мечтал
Покинуть вечный плен.

Того дракон терпеть не стал,
На крыльях темноты
Он в царство волчье прилетал
И разжигал костры.

В цепях тяжелых волчий род
Узреть желал тиран,
Но гордый северный народ
Не убоялся ран.

Что взяли кровью их отцы,
Волкам не след терять.
В полон пойдут лишь мертвецы,
Ведь воля — волчья мать.

Тот, кто желал узреть рабов, —
Узрит клыков оскал.
Седых снегов закон суров,
Под ним и стар, и мал.

Дракон погиб давным-давно,
И пуст его оплот.
А волчий род в краю снегов
Свободе гимн поет.

Когда скальд закончила петь, ее одарили одобрительными выкриками и рогом меда. Песнь повествовала о древней войне людей Моря и Гроганской империи, хотя говорилось в ней о зверях. Черный дракон Грогана некогда накрыл тенью своих крыл бóльшую часть мира в прямом и переносном смысле. Именно благодаря драконам Сарос Драконогласый создал свою великую державу, и именно в драконьем огне было выковано его наследие, просуществовавшее больше четырех тысяч лет. Изначально он подчинил себе и острова Головы Дракона, Ору, Стиггу и Эриге, но с ходом истории и ослаблением правящей династии северяне откололись от Гроганской империи и несколько веков продолжали жестоко отбиваться от попыток присоединить их обратно. В некоторых исторических трудах также упоминается некто Волк, человек без настоящего имени, который объединил население всех трех островов под своей рукой. В годы жизни Волка северяне докучали Грогану больше чем и до, и после этого. В итоге Гроганская империя погибла, став жертвой Возмездия Далии, но северяне любят говорить о том, что, мол, могучий дракон уж давно погиб, а волки как бегали вольно в снегах, так и продолжают бегать.

Первой за столом была Бринхилд, громадная воительница горланила лихие разбойничьи песни пополам с хвалебными одами, воспевавшими доблесть ее предков. Она размахивала огромным бараньим рогом, оправленным в серебро, и тискала одну из своих соратниц, а та громко хихикала и жарко прижималась к предводительнице. Конани не сошла с трона и не притронулась к еде, ей поднесли только один большой белый рог меду, и она цедила из него напиток, внимательно рассматривая чужаков. Белая Бабушка тоже не села со всеми. Она стояла рядом с правительницей и подозрительно зыркала по сторонам. Несколько раз Тобиус ощущал на себе ее взгляд, но не подавал виду.

В зале стало не просто тепло, а жарко от разгоряченных выпивкой и весельем тел. Маг же скромно утолил голод, еще скромнее утолил жажду и, не обращая на себя ничьего внимания, вышел наружу. После размаривающего сладкого тепла удар морозного ветра показался ему особенно сильным и свирепым.

— Зяблик, — буркнул Тобиус.

Мимик немедленно отрастил на внутренней поверхности густой длинный мех.

Двор явно недавно очищали от снега — Тобиус шел, проваливаясь лишь по середину голени. Он напрасно выглядывал на стенах зданий волшебные метки — везде было пусто, сколько ни ищи, маг серьезно испугался, что предшественник просто-напросто не добрался до Карденвига, а сгинул в снегах по дороге. Потом Тобиус остановился и задумался над тем — где бы он сам оставил послание в стенах Карденвига, если бы появилась такая необходимость?