Дракон (с) экспресс-доставкой

Глава десятая, в которой великан смотрит в окно

Броглоль решил подойти чуть пораньше. Вернее, оно как-то само собой получилось. Сперва он хотел пообедать и только потом идти, но вдруг разволновался, и аппетит пропал. Это было первое его путешествие куда-то за пределы родных гор, и сразу — за пределы целого мира!

Он и подумал — а почему бы нет? Если что, он просто посидит, подождёт. Поговорит с магом — тот был так мил и любезен, когда они говорили через зеркало. Наверняка может много рассказать про те миры, где успел побывать, и куда потом, позже, можно будет отправиться самому.

Поэтому он пришел к домику Тага Игри часа за три до полудня.

Осторожно постучал в стену рядом с окном мастерской.

— Эй, колдун! — сказал великан, пытаясь заглянуть в узкое окно. Внутри ничего не было видно. — Привет. Не помешаю? Я решил прийти пораньше!

Броглоль понял, что изнутри не доносится ни звука.

— Ты там спишь, что ли? — великан немного повысил голос. — А я уже пришел, привет!

Изнутри по-прежнему ничего не было слышно. Великан нагнулся и приложил ухо к окну.

Только тихий-тихий размеренный стук капель.

— Чего там у тебя такое? — Броглоль сказал это сам себе, но если б гном был в своей мастерской и спал, то уж конечно, услышал бы.

Великан приставил широкие ладони к глазам козырьком, чтобы привыкнуть к темноте и снова заглянул в мастерскую.

— Так, что там у тебя… — прогудел он. — Зеркало, жаровня, куча книжек, понятно. Маг же. Куда без книжек? Еще шкаф с книжками. И горшки какие-то. Рисунки на полу. Тело гнома. Большая толстая книга… Как ты ее только таскал, своими крошечными…

Тут Броглоль сообразил и дернулся от неожиданности, даже немного толкнул стену, отчего здание заскрипело.

— Тело? — воскликнул он. — Ты там живой?

Великан осторожно засунул в окно руку, не обращая внимания на треск оконных рам. Легонько коснулся плеча гнома.

— Эй! Ты в порядке вообще? — спросил он, потом убрал руку.

Доставать гнома он не решился — пальцы толстые, неуклюжие, а ведь непонятно, что с ним.

Броглоль встал, достал из поясной сумки зеркало в грубой раме, провел над ним ладонью, прошептал активирующие слова. Когда в глубине зеркала засветился огонек, великан громко сказал:

— Я Броглоль, великан. Я около дома Тага Игри, колдуна. Он сам лежит внутри, кажется, живой. Но я не уверен.

Прислушался к ответу.

— Говори громче, ничего не слышу, — рыкнул он раздраженно и снова прислушался.

— Не знаю! — Броглоль ответил на какой-то вопрос из зеркала. — Приходите и посмотрите! Я не влезу к нему в дом! Я великан, я ж его попросту сломаю, вместе с домом.

Еще несколько секунд послушал и накрыл зеркало ладонью.

— Не бойся, колдун, — сказал он в открытое окно, — сейчас придут и полечат тебя. Доколдовался, поди, переколдовался… вот и…

Йормунагр замер. Только что его со всех сторон обступали детеныши, здоровенные и глупые. Только что он был почти готов уже отбросить всю свою культуру, и применить методы прадедушки — жахнуть огнем по роже той девчонки с противным смехом и жадными руками. И смотреть, как кожа обугливается, как рот раскрывается не в смехе, а в вопле боли… Наверное, это его и останавливало, не хотелось видеть, как ребенок, пусть даже глупый и чужой, превращается в визжащий от боли кусок мяса.

«Вот, поэтому я никогда не сравняюсь с прадедушкой…» — думал Йормунагр, и от этого тоже было стыдно и глупо. И хотелось оказаться где-нибудь подальше…

И вдруг что-то случилось, и он в самом деле оказался подальше.

А мама Ксю, странная тетка, тыкала в него какой-то рычащей палкой. Потом палка перестала рычать, а тетка заговорила.

— Ты еще что… кто? — сказала она.

— Я дракон! — Йормунагр постарался собрать остатки достоинства.

Полина Андреевна медленно поднесла руку к голове, потерла лоб.

— Ты говоришь? — спросила она. Голос показался Йормунагру каким-то нездоровым, слабым и растерянным.

— Эй, — сказал он, — ты только не падай, ладно? Я ж тебя не подниму. А Ксю, наверное, расстроится.

— Ты знаком с моей дочерью? — тут в голосе Полины Андреевны слабости поубавилось.

— Ну… — ответил Йормунагр, и решил во всем признаться. Все равно, уже все тайное стало явным, и оставалось либо признаваться и нести наказание, либо применить прадедушкины методы и жечь всех подряд.

— Это я порвал ее рюкзак, — начал он свою исповедь.

Домой идти не хотелось. Никуда не хотелось идти, поэтому Ксю остановилась и бездумно уставилась на столб, оклеенный театральными афишами.

«Поросята», «Встреча летом и потом»… Слова казались непонятными, словно написанными на иностранном языке.

«Интересно, как пишут в мире Йорика?» — мысль возникла в голове сама собой и захотелось плакать. Она никогда не узнает, она упустила эту возможность.

Она обидела дракона, нарушила все обещания, и теперь он улетел…

Ксю прошла мимо афиш, села на лавку и предалась своим мрачным мыслям.

Со стороны афишного столба послышался чей-то голос.

— Так вот ты где, Бегемот! — и Ксю все же глянула. Бегемот в парке — на это стоило глянуть даже сквозь самое глубокое отчаяние.