Драгоценный груз

А до взлёта с одной фарой оккупанты ежедневно бомбили расположение партизан. Видимо, перепуганный немецкий лётчик сообщил на аэродроме, что у партизан появилась целая эскадрилья истребителей.

Таран и Кузнецов летали к ковпаковцам до тех пор, пока отряд не разгромил фашистскую карательную экспедицию.

После этого Таран был направлен с эскадрильей в Крым на помощь крымским партизанам. В Крыму и позже, на других фронтах, он не раз применял взлёт с одной фарой.

Когда шли бои за форсирование Днепра, эскадрилья Тарана сбрасывала десанты наших войсковых частей и подвозила им боеприпасы. Аэродром, где базировались самолёты, подвергался ежедневно бомбёжкам. Тогда-то Таран вновь применил свой способ. Одна за другой поднимались в воздух громадные машины, озорно сверкая одной фарой. Фашистские бомбардировщики удирали, уверенные, что взлетают истребители.

– Как дела? – спрашивал по телефону Тарана генерал-майор авиации.

– Нормально, работаем, – спокойно отвечал Таран.

К Новгороду подходили фашистские войска. Впереди, расчищая дорогу своим полчищам, шли танковые части. Надо было их остановить!

В жаркий летний день 1941 года лётчику Фроловскому было дано задание: загрузить самолёт бутылями с противотанковой жидкостью и доставить их нашим передовым частям.

Груз был очень срочный, только на самолёте можно было его доставить быстро.

Все меры предосторожности были приняты. Между бутылями, запакованными в ящики, лежали мягкие прокладки. При погрузке находился специалист-химик.

…Самолёт поднялся в воздух.

Фроловский, полный внимания и напряжения, сидел за штурвалом. Дверь из пилотской кабины в пассажирскую была открыта. Фроловский, беспокоясь, время от времени оборачивался назад: «Что там с грузом? Всё ли в порядке?»

Никто не заметил надвигающейся беды: от высокой температуры воздуха в самолёте из одной бутылки выскочила пробка и жидкость медленно стала вытекать…

Фроловский первый услышал незнакомый специфический запах. Он насторожился, несколько раз сильно вдохнул в себя воздух и, передав управление второму пилоту, вышел из кабины.

Недалеко от входной двери он увидел небольшой предательский язычок пламени.

– Гасить огонь! – крикнул он на весь самолёт.

Прибежали радист и бортмеханик.

– Немедленно гасите! Я иду к штурвалу.

Фроловский понимал, что в эту минуту он должен быть за штурвалом. Погасить жидкость очень трудно. Нужно приземлиться. И он стал рассматривать местность для посадки самолёта.

Но, увы, кругом был лес!

Запах горящей жидкости становился всё сильнее, всё нестерпимее. Не оглядываясь, Фроловский понимал, что там, в кабине, уже появилось пламя.

Около бутылей боролись с огнём радист и бортмеханик. Всё, чем они располагали – брезент, пилотские куртки, – было использовано для того, чтобы потушить огонь. Но пламя ещё больше повысило температуру, и ещё из одной бутыли вылетела пробка.

Самолёт заливала горящая жидкость. Радист и бортмеханик, задыхаясь от гари и не чувствуя ожогов, прихлопывали горящие места. Фроловский почувствовал, как самолёт завибрировал…

Кто первый нашёл правильный выход, не смогли потом даже установит. Возможно, что мысль эта одновременно родилась и у бортмеханика и у радиста.

Бортмеханик открыл дверь, и радист мгновенно вытолкнул ящик с лопнувшей бутылью, за ним второй.

Прожжёнными тряпками они стали гасить оставшуюся жидкость. На последнюю горящую струйку бортмеханик навалился своим телом.

Всё это длилось шесть – восемь минут. Восемь минут, в течение которых были проверены самоотверженность, выдержка и находчивость советских людей.

В Новгород самолёт пришёл своевременно, и тут же бутыли с противотанковой жидкостью были погружены на грузовые машины и отправлены на передовую линию.

Вражеские танки наступали. Надо было их остановить!

Командир корабля Фроловский и весь его экипаж неожиданно были освобождены от очередного полёта. Команде предложили отдохнуть. Двух лётчиков, бортмеханика и радиста поместили в хорошие комнаты, установили твёрдый режим, обеспечили питанием. Врач осматривал их ежедневно. Всё было как в лучшем санатории.

Отдых экипажу пришёлся кстати. Теперь, во время войны, приходилось летать и днём и ночью. Редко когда высыпались.

На третьи сутки отдыха Фроловского вызвал к себе маршал авиации. .

– Ну как, отдохнули? – спросил он Фроловского.

– Спасибо, товарищ маршал. Хорошо отдохнули. Фроловский навытяжку стоял перед маршалом. Плотная фигура, свежий цвет лица, голубые, немного смеющиеся глаза говорили о здоровье и бодрости лётчика.

– Ну, а теперь вы должны выполнить серьёзное задание, – сказал маршал. – Партизанский отряд захватил в плен гитлеровского генерала. Надо доставить этого генерала в Москву живым и невредимым. Он может дать очень полезные сведения нашему командованию. Вылетайте завтра!

Это было в 1943 году. Партизанский отряд, куда предстояло лететь, находился в Брянских лесах, за двести километров от линии фронта. Фроловский собрал данные о местонахождении отряда, проложил на карте точный маршрут и вместе с бортмехаником тщательно проверил техническую подготовку самолёта.