Драгоценный дар

— Простите, подождите минутку. — Пич прикрыла микрофон ладонью. — Мне бы хотелось, чтобы вы оба слышали то, что скажет этот человек. Его зовут Дэвид Келлер, и он называет себя литературным агентом и говорит, что был связан с моим отцом.

— Я слышал о Келлере, — сообщил ей Ари. — Он считается одним из лучших в этом бизнесе — настоящий mensch[3]

Пич не знала идиш, но мгновенно поняла, что значит это слово. Лицо Ари, то, как он подался вперед в своем кресле, поведали ей о том, что Келлер принадлежал к тому сорту людей, которых Блэкджек называл «борцами». Ее интуиция заработала на полную мощность. Она вся покрылась гусиной кожей.

Пич нажала кнопку громкой связи.

— Я слушаю, мистер Келлер. Будьте добры, повторите то, что только что сказали. Я включила громкоговоритель, чтобы моя мать и наш друг могли вас слышать.

— Конечно. Как я уже говорил, ваш отец пришел ко мне за пару недель до своей смерти и попросил представлять книгу, которую он написал. Она называлась «Политика стяжательства» и являла собой самое скандальное разоблачение высших эшелонов власти, какое мне только доводилось видеть.

«А сколько из написанного вы видели?» Этот вопрос одними губами произнес Ари, а Пич вслух повторила его Келлеру.

— Подробное оглавление и три первые главы, — ответил Келлер. — Поверьте, миссис Стрэнд, в свое время я имел дело со многими разоблачениями и расследованиями, но никогда не читал ничего подобного. Книга хорошо написана и честная до боли. Я сказал вашему отцу, что его больше никогда не переизберут, если эта книга будет опубликована. Он ответил, что понимает это, но чувствует себя обязанным рассказать правду. Он был исключительно смелым человеком. Его смерть для меня большая личная утрата, так же как и для всей страны.

Пич взглянула на мать и увидела, что Белла смертельно побледнела.

— Еще раз прошу прощения, — сказала она агенту, потом снова прикрыла микрофон ладонью. — Что случилось, мама? Тебе нехорошо?

— Последнее, что мне сказал твой отец у Гуггенхейма в то утро перед аукционом, это что у него есть секретное оружие против врагов. Когда я спросила его, что он имеет в виду, он ответил буквально следующее: «Очень просто, моя дорогая. Я расскажу правду, голую, неприкрашенную правду, и пускай щепки летят во все стороны». Должно быть, он имел в виду эту книгу.

Пич задрожала. У нее возникло ощущение, будто отец нашел способ дотянуться до нее из могилы.

— Пожалуйста, простите, что прервала, и продолжайте ваш рассказ, — сказала она Келлеру.

— Ваш отец настаивал на полной тайне. Прочитав рукопись, я понял почему. Это был политический динамит. Поэтому и переговоры с издательствами заняли много времени. Я показал этот материал четырем издателям, которым мог доверять без сомнений. Переговоры завершились в тот день, когда умер ваш отец. Если бы он был жив, то снова стал бы богатым человеком. За книгу предложили гонорар в два с половиной миллиона долларов.

Пич на секунду показалось, что в нее ударила молния. Волосы на затылке встали дыбом.

— Это большие деньги.

— Издатель, купивший книгу, считает, что она окупится сторицей. Именно поэтому я и звоню. Он сгорает от нетерпения получить всю рукопись. Как и мы все. Откровенно говоря, я и сам не могу дождаться, когда прочту остальное.

— Почему вы раньше с нами не связались?

— Я связывался… разве только вы не получили цветы и визитную карточку, которую я послал на похороны вашего отца. Я просил вас связаться со мной по телефону, как только вы почувствуете, что в силах.

— Наверное, я видела вашу карточку среди множества других, полученных нами. Поскольку ваше имя мне ни о чем не говорило, я не обратила на нее внимания. А вы мне потом не звонили.

— Вы совершенно правы. Я только собирался вам позвонить, когда узнал о несчастном случае с доктором Стрэндом. И у меня не хватило духу вам навязываться. Даже сейчас мне немного неловко.

— Полагаю, вы хотите сказать, что сделка расторгнута в связи со смертью отца?

— Отнюдь. Издатель предвидит еще больший интерес к книге у читателей в связи с трагическими обстоятельствами его смерти, при условии, что вы или ваша мать замените сенатора на презентации книги. Надеюсь, это звучит не слишком отвратительно?

Презентация? Миллионы долларов? Рукопись? Новости свалились на Пич слишком внезапно, она не могла переварить их все сразу.

— Мне нужно некоторое время, чтобы обдумать то, что вы мне рассказали.

— Да, конечно. Но только не тяните слишком долго. Ваш отец хотел, чтобы книга была опубликована во время предвыборной кампании девяносто шестого года. Хотел, чтобы избиратели знали правду о том, что происходит в конгрессе. Издатель согласен, что такое время публикации книги было бы наилучшим. Поэтому мы должны передать рукопись издателю как можно скорее.

Взгляд Пич заметался по комнате, словно она могла заставить рукопись появиться одним усилием воли.

— Я свяжусь с вами через неделю, если это вас устроит, — с трудом выговорила она.

— Я надеялся, что вы дадите ответ уже сегодня.