Драгоценные дары

– Чем собираетесь заняться? – спросила Вероника, и обе в один голос заявили, что хотят поплавать. Они любили местный бассейн. Дождавшись, когда они соберутся, Вероника отправилась вместе с ними и посидела на бортике бассейна, болтая ногами в воде, но плавать не стала. Наблюдая за дочерьми, она ощущала приятную расслабленность. Потом все вернулись в номер, чтобы переодеться к ужину. В отеле к ужину было принято выходить при параде: женщинам – в элегантных вечерних платьях и с драгоценностями, мужчинам – в пиджаках, но в последние годы никто не удосуживался надевать галстуки. Когда Вероника в последний раз приезжала сюда с Полом, мужчины носили костюмы-тройки. Теперь же постояльцы стали одеваться проще и свободнее, но женщины по-прежнему носили хорошо сшитые коктейльные платья, а несколько гостей помоложе предпочитали платья-макси из полупрозрачного шифона, создающие впечатление воздушной легкости и сексуальности. Джульетта и Джой остановили выбор на коротких черных платьях, Вероника надела юбку-брюки из белого атласа, ярко-розовую шелковую блузку и серьги с бриллиантами. Этот туалет был единственным по-настоящему нарядным, который она захватила с собой в Рим, и теперь была рада этому. Назавтра ей предстояло придумать другой наряд к ужину.

Тема Софи Марнье и ее матери всплыла в разговоре, лишь когда ужин уже близился к концу, а Джой спросила Веронику, намерена ли она встречаться с обеими. Джульетта назначила встречу с Марнье на завтра в десять, перед отъездом в шато.

– Если хочешь, мы с тобой встретимся позднее, мама, – мягко предложила Джульетта. – Или приезжай прямо в шато. Тебе незачем видеться с этими людьми.

Дочери Вероники считали, что, в отличие от нее, у них нет выбора. Им досталась недвижимость в совместное владение вместе с Софи, она их сводная сестра, поэтому они решили посмотреть на нее. И пообещали подробно рассказать обо всем Тимми, которая сгорала от любопытства.

– Даже не знаю. Мне что-то не хочется встречаться с матерью Софи, но если подумать, все это случилось так давно, что, может, и следовало бы встретиться. Хотя бы для того, чтобы удовлетворить любопытство. И поддержать вас обеих, – она по-прежнему не могла принять решение.

– Решишь завтра утром, – предложила Джой и принялась рассказывать о недавно нанятом новом менеджере. Ей нравились его советы, у него была прекрасная репутация, он явно умел находить перспективные дарования, хоть и сам был молод – всего тридцати двух лет от роду. Его звали Рон Магуайр. Вдобавок он порекомендовал ей нового агента, и тот уже начал находить ей новые роли, а сам Рон имел широкие связи в крупных рекламных агентствах и занимался общенациональными рекламными кампаниями. Последние успехи вдохновляли Джой, она часто думала о том, что отец открыл перед ней новые двери и помог приблизиться к исполнению мечты. Ничего подобного Вероника так и не сделала, к актерской карьере Джой она относилась без особого восторга. Теперь же, слушая Джой, Вероника испытала угрызения совести, успокаивая себя лишь тем, что, по крайней мере, Пол хоть что-то сделал для дочери. Она видела, как много это значит для Джой, значит, он, возможно, поступил правильно. Пожалуй, и Веронике следовало бы одобрить карьеру, которую выбрали ее дочери, и оказывать им больше поддержки. Девочки уже достаточно взрослые, чтобы принимать взвешенные решения, пусть даже те, с которыми не согласна их мать.

Они засиделись за столом, увлеченно беседуя. С тех пор как умер Пол, Джульетта не открывала булочную, и собиралась сделать это лишь после Дня труда. Она решила нанять помощников, чтобы иметь возможность путешествовать, а потом по совету отца модернизировать кухню. Вероника все еще злилась на Пола, но была благодарна ему за дочерей и за то, что он помог осуществить их мечты. Это немного примирило Веронику с актерской карьерой Джой, а Джульетте очень подходила роль хозяйки булочной, хоть Вероника и не понимала, как она может довольствоваться столь малым. Впервые за долгие годы Джой выглядела счастливой и успокоенной. Теперь ее приглашали на кастинги, итогом которых могли стать роли лучше и больше прежних, и она ликовала. Тимми еще даже не задумывалась об открытии приюта, но обе ее сестры уверяли, что она обязательно соберется, и новая работа будет радовать ее гораздо больше прежней.

На обратном пути в номер Вероника снова задумалась о Марнье. Встречаться с Элизабет она не желала, но очень хотелось посмотреть на ее дочь Софи. И Вероника отложила принятие решения до утра. В спальне, после расставания на ночь с дочерьми, ее застал звонок Эйдана. По пути в Берлин он как раз остановился переночевать в Штутгарте. Он вел машину несколько часов подряд и не останавливался даже поужинать. И сказал, что всю дорогу думал о ней.

– И я думала о тебе, – тихо призналась Вероника. – Я скучаю по тебе.