Драгоценные дары

– Скажи, что тебя тревожит? – мягко спросила она, расстроенная его реакцией. – Ты считаешь, что не заслужил все это?

– Возможно, – задумчиво отозвался он. – Просто я осуждаю тех, кто живет вот так, когда в мире миллионы людей голодают. И даже не хочу знать, во сколько обходится пребывание в таком отеле, – при этой мысли его передернуло.

– Дорого, – подтвердила Вероника. – Никто и не живет в такой роскоши постоянно. Но на отдыхе можно и побаловать себя. Мне здесь нравится, – она была откровенна с ним, как обычно. – Как думаешь, ты смог бы привыкнуть приезжать сюда? Изредка, только по особым поводам?

С этими словами она протянула ему открытую коробку конфет, он положил в рот сразу две штуки, и она рассмеялась. Порой он вел себя как ребенок. А иногда – как взрослый, более заботливый и внимательный мужчина, чем все, кого она знала. В одном Вероника не сомневалась: он не избалован и его не тянет к роскоши, иначе он не чувствовал бы себя здесь так некомфортно.

– Просто не представляю, чтобы я остановился в таком отеле, – он снова оглядел комнату, – хотя конфеты здесь чертовски хороши, – вдруг добавил он с усмешкой и взял еще одну. Вероника радостно засмеялась.

– А какая разница, если я могу себе это позволить? – напрямик спросила она.

– Если так, я рад за тебя. Но беда в том, что я себе этого позволить не могу. Мало того, я не мечтал стать жиголо, когда вырасту. Я не хочу пользоваться твоими возможностями, Вероника. Я никогда этого не делал и не намерен начинать сейчас.

Такова оказалась оборотная сторона порядочности человека, которого интересовали не деньги Вероники, а она сама. Будь он менее достойным, то ухватился бы за этот шанс обеими руками.

– А почему нельзя жить в этом отеле вдвоем? Так, как в других отелях, где мы останавливались раньше? Ты пытаешься объяснить, что я слишком богата для тебя. Но так нельзя. Я никогда бы не сказала, что ты для меня слишком беден. Это дискриминация. Может, ты попробуешь немного снисходительнее относиться к богачам?

– Пожалуй, – задумчиво протянул он. – Ты – первая из них, кого я полюбил.

С этими словами он потянулся к ней и поцеловал, привлек ее в объятия, просунул ладонь под ее блузку. Все разговоры о богачах и бедняках были вмиг забыты. Продолжая целоваться, они перебрались на роскошную кровать. Вероника отдернула покрывало, они забрались под одеяло, и вскоре их одежда уже лежала в беспорядке на полу, а они предавались любви так же страстно, как накануне ночью. А потом он, задыхаясь, откинулся на подушки, и его улыбка напомнила Веронике средиземноморские волны, сверкающие на солнце за окном.

– А здесь, пожалуй, не так уж плохо, – все еще тяжело дыша, признал он.

Вероника пожалела, что из-за приезда дочерей нельзя попросить его остаться с ней хотя бы на несколько дней. Эйдан перекатился по кровати, немного освоившись по сравнению с первыми минутами в номере. Любовь помогла ему расслабиться. Вероника предложила вместе принять ванну, он согласился, и она открыла кран, пуская в ванну воду.

Сидя в ванне, они снова разговорились – о ее завтрашней поездке в шато и о том, стоит ли ей встречаться с матерью и дочерью Марнье. Веронике этого по-прежнему не хотелось, и Эйдан советовал ей не пересиливать себя. Он полностью поддерживал ее в этом вопросе. Немного погодя они выбрались из ванны и помогли друг другу вытереться. В махровом банном халате он вышел в гостиную, не удержался и съел еще конфету.

– Теперь я понимаю, как это удается проституткам, – со вздохом заметил он. – Ты ухитрилась за какой-нибудь час совратить меня. Я съел половину коробки конфет, халат мягкий, кровать потрясающая, почти как то, что на ней случилось, а от ванны я вообще в восторге. Если я поживу здесь с недельку, я буду готов на все, что ты только пожелаешь, – он рассмеялся, но Вероника и не подумала поверить ему. Он по-прежнему был верен себе, просто забавлялся, и она радовалась, видя это.

Они направились было в другое здание отеля, где располагался превосходный ресторан с обширным шведским столом, но, подумав, остановили выбор на другом зале ресторана, вблизи бассейна. За обедом, сидя на террасе, они наслаждались чудесным видом и изысканными блюдами. У причала покачивалось на якоре с десяток великолепных яхт.

– Я буду скучать по тебе, – посерьезнел Эйдан. – Звони мне в любое время. До Берлина я доберусь лишь к завтрашнему дню, но ты всегда можешь связаться со мной по мобильнику. По крайней мере, теперь я хорошо представляю, где ты будешь все это время.