Драгоценности

Сара испугалась, так как схватки возобновились, и ей снова пришлось тужиться. Они должны были освободить его плечики, но теперь Вильям помогал, стараясь высвободить их, под крики матери и ребенка. Сара слишком ослабла и не могла им помочь, а ребенок был очень крупный. Доктор из Шамонта оказался прав. Ей следовало сделать кесарево сечение, но теперь было уже поздно. Он был наполовину рожден, теперь им предстояло высвободить его из чрева матери. Вильям опять закричал на нее, а Эмануэль продолжала давить на живот, и ребенок снова немного продвинулся, тогда Вильям освободил одну руку, но другую не мог достать.

На этот раз, когда боль пронзила Сару и она закричала, Вильям осторожно протиснул внутрь руку и попытался, нежно держа ребенка за плечо, развернуть его под другим углом. Сара подпрыгнула от жестокой боли, пытаясь сопротивляться.

— Держи ее! — велел он девушке. — Не позволяй ей двигаться! — Иначе она могла убить ребенка.

И Эмануэль крепко держала ее, пока Вильям прижимал ее ноги и старался высвободить ребенка, и тут внезапно со странным звуком высвободилась другая рука и показались плечики, а еще через минуту Вильям принял ребенка. Это был мальчик, красивый и необычайно большой.

Вильям бережно перерезал пуповину и поднял его вверх в лучах утреннего солнца, оглядывая сына во всей его красе. В это мгновение он понял, что имела в виду его мать, когда говорила о чуде, — это было настоящее чудо.

Затем он передал его Эмануэль, а сам тем временем нежно протер лицо Сары влажной тканью и пытался полотенцами остановить кровь. Теперь Эмануэль знала, что делать.

— Мы должны сильно нажать ей на живот… вот так… тогда мы остановим кровотечение. Я слышала, как моя мать говорила об этом с женщиной, у которой было много детей. — И с этими словами она нажала Саре на нижнюю часть живота еще сильнее, чем раньше, и стала месить его, как тесто, а Сара тихо вскрикивала и просила ее перестать, но он видел, что девушка была права, кровотечение уменьшилось и наконец почти совсем прекратилось настолько, что им обоим казалось, что все в порядке.

Был уже полдень, и Вильям не мог поверить, что для того, чтобы принять его сына, потребовалось двенадцать часов. Двенадцать часов, которые пришлось пережить Саре и его ребенку. Смертельная бледность все еще не сходила с ее лица, но губы уже не были синими. Вильям поднес к ней ребенка, чтобы она могла лучше разглядеть его. Сара улыбнулась, но у нее не хватало сил, чтобы взять сына на руки, и она с благодарностью посмотрела на Вильяма, понимая, что он их спас. «Спасибо», — прошептала она, по ее щекам катились слезы, и Вильям ласково поцеловал ее. Потом он снова отдал ребенка Эмануэль, и она спустилась с ним вниз, чтобы обмыть его, а потом немного погодя принесла новорожденного обратно матери. Вильям протер Сару влажным полотенцем, сменил постель и укрыл ее чистым одеялом. Сара лежала безмолвно, не в силах даже разговаривать с ним. Вскоре глаза ее закрылись, и она погрузилась в сон. Вильяму не доводилось прежде видеть ничего хуже и ничего прекраснее этого. Он был потрясен собственными чувствами, когда спускался вниз по лестнице, чтобы выпить чашку чая с бренди.

— Красивый мальчик, — сказала ему Эмануэль. — Он весит пять килограммов, больше десяти фунтов, — объявила она с изумлением, это объясняло, почему Саре пришлось вынести такие мучения.

Вильям улыбнулся, пораженный, и попытался выразить девушке всю свою благодарность, без нее он не смог бы спасти Сару и ребенка. Она оказалась очень храброй и так помогла ему.

— Спасибо, — он посмотрел на нее с благодарностью. — Без тебя я потерял бы их.

Эмануэль улыбнулась, и они поднялись наверх проведать Сару. Она выпила глоток чая с бренди, нежно посмотрела на сына. Несмотря на слабость, Сара была взволнована, увидев ребенка.

Вильям сказал ей, что мальчик весит десять фунтов, и хотел попросить у нее прощения за все то, что ей пришлось пережить, но не успел. Сара погрузилась в сон, едва положив голову на подушку. Она проспала несколько часов, а Вильям сидел рядом и не сводил с нее глаз. Когда она проснулась в сумерках, ей стало получше, и она попросила Вильяма помочь ей дойти до ванной. Он проводил ее, а затем уложил обратно в постель, удивляясь выносливости женского пола.

— Я так волновался за тебя, — признался он. — Я не предполагал, что ребенок такой большой. Десять фунтов, просто огромный.

— Доктор предполагал, что он может быть крупным, — призналась Сара, но она не стала говорить о том, что не хотела делать кесарево сечение, так как боялась, что у них не будет больше детей. Она знала, что если бы она сказала об этом Вильяму, то он заставил бы ее вернуться в Лондон. Но теперь она была рада, что не сказала ему, рада, что оказалась храброй, даже если она вела себя глупо. Теперь у них будут еще дети… и их прекрасный сын… Они собирались назвать его Филипп Эдвард в честь деда Вильяма и отца Сары. Когда она первый раз взяла на руки своего ребенка, то подумала, что никогда не видела более прелестного малыша.