Драгомирье и его окрестности

— Сработал наш железный «чеснок»! — закричал Прошка, обернувшись к командиру. — Сработал! Я густо его там посеял! Ох, густо! Никто не проскочит! Часть кирасиров все-таки дефиле проскочила, но тут им навстречу вылетели лейб-гвардейцы драгомирского кирасирского полка, и закипела жуткая мясорубка. Защитный экран польских магов с кирасир спал, и егеря смогли поучаствовать в их истреблении, поражая пулями то одного псевдорыцаря, то другого, а чаще их лошадей. В итоге кирасиры бесславно отступили (в половинном составе), а на их место пришли фузилеры и те же егеря, вступившие в перестрелку с москальскими стрелками. При этом они ловко окапывались, пользуясь перманентной магической защитой, и смогли заставить себя уважать. С десяток егерей из взвода Берсенева словил пули и выбыл из боя. Ну а самому командиру две пули прострелили шляпу (накрытую маскировочной сеткой), отчего он всерьез задумался о стальной каске. Вечер застал противников в очень близком противостоянии, но далее дефиле поляки не продвинулись. Утром же князь Друцкий-Соколинский узнал, что гусары, драгуны и конные егеря противника опять обошли его воинство с флангов, и отдал традиционный приказ на отступление к следующему рубежу: на речке Верещица, что в 20 км западнее Львова.

Однако вскоре отступающие части были обстреляны с флангов драгунами, которые в итоге захватили обоз.

— Немедленно отбить обоз! — возопил командующий. — Там все наши боеприпасы и вообще много чего ценного!

— Они отвели телеги по тропе в лесной массив на левобережье речки Ракув, — доложил гусарский полковник. — Пусть егеря их ищут и выковыривают! Драгун этих не больше эскадрона…

— Какой эскадрон конноегерей у вас самый боевой? — спросил князь у полковника Черного.

— Ротмистра Стояна, ваше сиятельство!

— Ну, так пустите его по следу! Или гусар тираспольских дать впридачу?

— Обойдемся, ваше сиятельство. Так из арьегардников егеря Стояна превратились в авангардников.

На острие авангарда был Берсенев. Мрачно поглядев на тропу со следами колес и ее вход в густой смешанный лес, он скомандовал:

— Всем спешиться и обследовать опушку леса, выискивая пикеты драгун. Я с Прошкой пойду вдоль тропы с разведкой. Если услышите звук рожка, мчитесь галопом на помощь. Вскоре две почти неразличимые в лесном сумраке фигуры споро двигались по обе стороны от тропы вглубь леса. Вдруг тропа со стороны Сергея разветвилась. Он приостановился, посмотрел на треугольник леса, где сам устроил бы пикет, и громко озвучил ранее отрепетированную с денщиком команду:

— Кидай гранату! Прошка кинул на перекресток припасенный на этот случай камень, но ничего не произошло. Тогда он прошел за деревьями еще с десяток метров и ринулся через тропу к подозрительному треугольнику. После чего выскочил на перекресток и заулыбался:

— Чисто, командир! Камень же забрал обратно. Таким «макаром» они миновали еще одну развилку, а вот на третьей, где колея свернула вбок, после команды и броска камня от перекрестка кинулись вниз по склону два солдатика с криками «Идут!» и выстрелами. Тут денщик перебежал к поручику и оба заспешили обочь боковой тропы вниз — видимо, к реке. Вскоре они оказались на краю приречной поляны, где увидели несколько десятков повозок, облепленных драгунами, наспех потрошащими добычу. Впрочем, к началу тропы спешило десятка два всадников с мушкетами — вероятно, для отражения первоначальной атаки.

— Держись сзади и труби! — вполголоса приказал Сергей, достал из-за пазухи давно не бывший в деле пистолет и, встав за ствол дуба, начал стремительный отстрел бедолаг. За полминуты они из бравых всадников превратились в лежачих раненых и даже убитых — хотя экс-пятиборец их пытался щадить, стреляя, в основном, в правое плечо. Пятеро успели сбежать, пока он заменял баллончик с газом.

После этого пистолет уступил место двум штуцерам, скорострельность которых оказалась лишь вдвое меньше. А через шесть минут подоспел весь взвод конных егерей, которые подавили огнем сопротивление деморализованных «мушкетеров».

Глава сорок шестая, в которой герой уверовал в роль личности в истории