Драгомирье и его окрестности

— Увы, господин генерал. В моей жизни не все от меня зависит. У меня есть руководители, которые и определяют: куда мне ехать, с кем мне быть и чем заниматься. Сожалею, но вынужден отказаться от вашего великодушного предложения.

— Поня-ятно, — усмехнулся генерал. — Бабы, бабы, всюду бабы. Вы ведь тоже добыли эти сведения через бабенку?

— По вашему совету, господин генерал.

— Ладно, предложение свое снимаю. Но если мне приспичит, то оставляю за собой право обратиться к тем самым «бабам» о вашей помощи.

— В крайнем случае, господин генерал.

— Разумеется в крайнем. До свиданья, кавалер де Берс. По возвращении в гостиницу Сергей решил с отъездом в армию не спешить и прилег отдохнуть перед обедом. И тут в дверь влетел тайфун «Светозара» и закружил его нехилое тело в объятье. Чего он подспудно и ожидал. В один из моментов постельного затишья Белевская таинственно спросила:

— Как думаешь, какую награду я для тебя выпросила?

— Звание поручика и командование взводом?

— Фи, как мелко. Это ты со своими командирами улаживай. И продолжила торжественно: — Ты теперь будешь барон! По случаю особых заслуг перед империей!

— Ого! Так мне и земельный надел дадут?

— А как же! Правда, его еще надо у кого-то отнять…

— Что? На фиг, на фиг мне такое баронство!

— Молчать! — прикрикнула Белевская. — В империи постоянно кого-то осуждают, в том числе дворян различного ранга. Случаются меж них и бароны, и виконты, и графы. Их владения, замки и дворцы конфискуются без жалости, по закону. А потом обязательно отдаются другим дворянам, по их заслугам. Твои заслуги оценены очень высоко, гордись этим Серж!

Глава сорок четвертая, в которой попаданец геройствует в первом бою

В конце апреля Тисский егерский полк оказался на границе Львовского княжества и Пшемысльского воеводства, относящегося к польской короне. Граница эта проходила по речке Вяр (правому притоку реки Сан) и охранялась вообще-то Львовским егерским полком. Однако по сведениям разведки в Пшемысле скопилась крупная группировка польских войск (не менее 10 тысяч пеших и конных), которая намеревалась, видимо, нанести удар вдоль тракта Пшемысль-Львов.

Соответственно, кроме егерских полков в районе указанного тракта были сосредоточены сопоставимые с польскими силы: Тираспольский гусарский полк, лейб-гвардии кирасирский, а также три пехотных полка и два артиллерийских дивизиона. Во всех полках были, естественно, маги — атакующие, защитные и лечащие. Берсеневу по прибытии в полк было присвоено внеочередное звание поручика и командование взводом в эскадроне ротмистра Стояна. Он тотчас развил активную деятельность по изготовлению в своем взводе пуль Минье для штуцеров. Сначала хотел сагитировать на это весь эскадрон (а то и полк), но осекся по двум причинам: 1) масштабное применение этих пуль неотвратимо привело бы к их рассекречиванию и появлению у противника 2) успехи именно его взвода гарантировали новые поощрения Берсенева со стороны начальства, а значит рост чинов, а потом и титулов. Что делать, в феодальном обществе живем!

Иначе не пришлось бы щи лаптем хлебать да ломом подпоясываться… Основную ударную силу взвода он сделал из своего десятка бескидовцев. Для этого приучил их располагаться в бою строго за своей спиной, в линию. «Меня магические файерболы не берут, огибают, — заверил он бойцов. — Значит, не возьмут и вас, если атака магов будет фронтальной. При этом первый боец за моей спиной должен стрелять только вправо, второй — влево, третий — опять вправо и так далее; ну, вы поняли. Атаковать в конном строю будем тоже колонной и рубить-колоть врага в том же порядке — тогда наши потери будут минимальны».

— А если вас, командир, убьют? Что нам делать?

— Мне ребята будет уже все равно, извините. Воюйте дальше как получится…

— А как воевать прочим бойцам взвода?

— А прочие будут воевать во фронтальной линии, но рассредоточенной — чтобы одним магическим ударом или артиллерийским снарядом нельзя было поразить двух-трех егерей.

— А нашу колонну ядро может всю положить!

— Значит, это будет воля божья под названием «не повезло»! Первого мая утренняя заря едва начала брезжить на горизонте, как вдруг на западе, в районе моста через Вяр началась стрельба. Егеря Берсенева еще спали в палатках, укрытых внутри березовой рощи, метрах в 300 от речки.

— Тревога! — закричал Сергей, споро одеваясь и обуваясь. — Все на позицию! Частые тренировки дали себя знать и через десять минут все бойцы взвода оказались в заранее отрытых и замаскированных ячейках на бровке речной террасы высотой метра три; впрочем, десяток поручика занял поперечную щель длиной 10 м. По фронту позиция взвода тянулась на 300 м, а до моста было 200–500 м. Речка в связи с продолжающемся паводком была шире обычного (до 30 м против 10) и достигала в глубину 1,5–2 м при течении 1,5 м/сек, то есть представляла собой приличную преграду. На левой стороне реки никаких войск пока видно не было, но стрельба у моста только усиливалась.