Драфт

Наш высокоинтеллектуальный разговор прерывает подошедший к нам Омир, решивший познакомить нас со своей прекрасной женой Афродитой.

Следующие пару часов мы с Эштоном слушаем различные греческие легенды, традиции и просто забавные истории, от которых улыбка не сходит с моих губ. По ресторану проносится звонкий смех гостей, из колонок звучит громкая музыка, а у меня в груди разливается невероятное тепло, на короткое мгновение заставляющее меня верить, что жизнь может быть прекрасна.

ГЛАВА 16 CHANCE PENA – ROLL YOUR EYES

Хлоя

За окном льет дождь уже третий день подряд. Небо заволокли темные тучи, несущиеся по нему с бешеной скоростью из-за сильнейшего ветра, и такое ощущение, что сейчас грянет буря. Где-то вдалеке слышны раскаты грома, перебивающие шум сильных волн, бьющихся о берег. Я сижу у открытой балконной двери и не решаюсь выйти на улицу. Стена из дождя обрушивается на мой бассейн вот уже несколько часов, и я все жду, когда же бедная хлорированная вода выйдет за его пределы.

Теплый плед на моих плечах напоминает мне о том вечере, когда Эштон поведал мне свою грустную историю. Его судьба потрясла меня до глубины души. И знаю, что прозвучит безумно, но я даже в какой-то степени завидую ему. Ему удалось узнать, что такое любить до беспамятства. А мне никогда не удастся. Я бы все отдала за то, чтобы почувствовать это хоть на мгновение. Даже ценой боли от потери.

Мои мысли прерывает стук в дверь. От этого я вздрагиваю и ощущаю, как бешено колотится сердце в груди. Прислоняю ладонь к месту, где оно бьется, пытаясь успокоиться, а затем поднимаюсь с кресла.

За дверью оказывается Эштон. За те несколько секунд, что он шел до меня от своей виллы, он успел промокнуть, и сейчас белая мокрая насквозь футболка облегает груду его мышц. Он проводит рукой по своим кудрявым растрепанным волосам и спрашивает:

– Долго прыщи на моем прессе разглядывать собираешься?

Я закатываю глаза. Он ухмыляется.

– Может, впустишь уже?

– А что, тебе не нравится дождь?

– Ну я уже упоминал, что холод и сырость – это не мое.

С губ срывается смешок, и я послушно отхожу в сторону, чтобы он мог войти. Собираюсь закрыть за ним дверь, но Эштон произносит:

– Я заказал еду, ее скоро должны принести сюда.

Вскидываю бровь.

– А что, если бы меня не оказалось на вилле?

Эштон улыбается:

– О, Детектив, поверь, я видел, как ты половину дня сидела и пялилась в окно, как Белла в «Новолунии». Я уже заказал на «Амазоне» тебе плащ, как был на ней, когда ее бросал Эдвард.

Прикусываю губу, чтобы не рассмеяться, но в итоге начинаю хохотать.

– Мне казалось, ты передумал насчет прозвищ?

– Нет. Тебе твое подходит. А вот ты совершенствуйся.

Закатываю глаза.

– Зачем ты пришел?

– Решил провести время с другом. Знаешь, если не поддерживать дружбу, то она завянет, как цветок.

– Наша дружба может быть кактусом.

Эштон морщится.

– Скучно, Хлоя. Тебе срочно нужно что-то для вдохновения. Ну или кто-то. Я вызываюсь добровольцем.

Улыбаюсь.

– Ладно. И каков план?

– Я поискал в «Гугле», в каких еще фильмах и сериалах есть плащ, ну, чтобы ты не сильно страдала, пока твой с «Амазона» не привезут, – тараторит он, пока я закатываю глаза. – Сегодня мы смотрим «Тьму».

– Название не прям вдохновляющее, знаешь.

– Урок номер один, Детектив: никогда не суди по обложке.

– Господи… – Я шумно выдыхаю. – Что нужно сделать, чтобы перестать быть твоим другом?

Эштон вскидывает брови.

– Уговорил. «Тьма» так «Тьма». Только при одном условии.

– Вещай.

– Ты сидишь молча. И не называешь меня Детективом, пока мы смотрим сериал.

– Хлоя, иногда твоя несмышленость меня поражает. Ну если мы сидим молча, то я априори уже не могу называть тебя Детективом, ведь мой рот закрыт на замок.

Издаю стон отчаяния.

– Когда там закончится твой отпуск?

– О, у нас впереди еще две незабываемые недели, Детектив, – улыбается Эштон, прыгая на мой диван.

– Эй! – кричу я. – Ты ведь весь диван намочишь! А ну снимай футболку.

– Детектив, если ты хочешь, чтобы я разделся, просто попроси. Тебе, как моему единственному другу на острове, незачем выдумывать, что ты переживаешь за обивку дивана.

– Снимай футболку, – показываю пальцем на его мокрую одежду.

Эштон стягивает футболку, демонстрируя невероятный рельеф своего накачанного тела. Мышцы на его прессе напрягаются, и я засматриваюсь на татуировку у него на груди. Тяжело сглатываю и отвожу взгляд.

В дверь раздается стук. Открываю ее и вижу за ней портье с подносом еды. Эштон идет следом за мной и протягивает парню чаевые, а затем закрывает за ним дверь. Он подходит к подносу и поднимает крышку одного из блюд:

– Помню, что ты ела греческий салат у меня и ты ела его во время нашего ужина, так что я заказал тебе двойную порцию. И фрукты. Здесь еще какие-то безглютеновые пирожные, потому что я не в курсе, вдруг ты модель и следишь за фигурой.

– Вот такой ты друг. Даже не знаешь, чем я занимаюсь.

– Вот такой ты друг. Даже не хочешь, чтобы я знал, чем ты занимаешься. Я вот хороший друг. Сразу же рассказал тебе, что играю в хоккей. И вообще я тебе все карты раскрыл, пересказав половину жизни.