Дозоры

Но пока я шел к окну, чтобы впустить Гесера, тот каким-то образом с карниза слез — и теперь висел под окном, цепляясь за карниз кончиками пальцев. Я открыл окно, попытался его вытащить — но шеф был слишком тяжел. О магии я даже не подумал, словно ее и в помине не было. Тогда я пошел за веревкой, чтобы обвязать Гесера и втащить в квартиру, но когда вернулся — увидел выпученные перепуганные глаза шефа и соскальзывающие с карниза пальцы. Через миг, повинуясь законам сна, я сам вместо Гесера падал вниз — несся вдоль стены высотного дома.

Однако и сейчас никакого ужаса я не испытал. Зато с любопытством смотрел в окна.

Женщина подводит губы перед зеркалом. Женщина красивая, совершенно обнаженная, но в ярко-красных сапогах и галстуке-бабочке красного цвета.

Двое немолодых мужчин играют в карты. Карты какие-то странные, с мелкими многоцветными картинками и текстом. Перед мужчинами на столе помимо карт — крошечные существа. Люди в странных одеждах и с холодным оружием, монстры — все не выше десятка сантиметров, прыгают и машут руками, сражаются, падают…

Пожилой, интеллигентного вида человек в профессорских очках кормит сидящего на кухонном столе стрижа кузнечиками.

Две маленькие девочки, сидя на полу, раскачиваются и меланхолично колотят друг друга куклами. Куклы растрепаны, девочки тоже, пожалуй, им уже должно быть больно и пора плакать — но детские лица сосредоточенны и невозмутимы.

Толстый лысый мужчина курит трубку, стоя перед огромным шкафом-витриной, внутри которого — Карлсоны. Самые разные фигурки, всех цветов, размеров, материалов.

Мальчишка-подросток стоит и разговаривает с матерью. В какой-то миг поворачивается ко мне — я вижу, что это Егор, такой, каким я его первый раз встретил.

Открыв глаза, я некоторое время лежал без движения. Спал я, пожалуй, часа два-три. Если бы чуть больше или меньше — чувствовал бы себя сейчас невыспавшимся. А вот два-три часа — самое правильное время сна, чтобы освежить тело и сознание. Ненадолго, к сожалению, — на полдня.

В комнате было темно, только плясали те слабые разноцветные отсветы, что дает включенный телевизор. Едва-едва слышно бормотали голоса — Света и Надя что-то смотрели.

Вот же странная вещь эти сны! Ну к чему мне снился падающий Гесер? Да еще и лезущий в окно, чтобы со мной выпить! А эти странные люди и события в пролетающих мимо этажах? Маленький Егор?

Нет, если постараться — то всему можно найти объяснение. Гесер пытается наладить со мной человеческие отношения, но это все время срывается из-за моей слабости и нежелания протянуть ему руку навстречу.

Голая баба в красных сапогах и галстуке — тут все банально, по Фрейду. Секса хочу. С развратной незнакомкой.

Мужики с картами и монстрами-человечками… Это Двуединый. Играет нами, как марионетками.

Профессор, кормящий стрижа кузнечиками? Это… это… ну, допустим, тщетность бытия. Рожденный прыгать — летать не может. Разве что в чьем-то желудке.

Девочки колотят друг друга — это Дозоры бьются.

Маленький Егор — мой комплекс вины перед ним.

Вот только лысый мужик с трубкой и Карлсонами остался неистолкованным. Ну, спишем на шутки подсознания.

К примеру — это моя глубоко затаенная мечта. Быть толстым, лысым, курить трубку и собирать коллекцию Карлсонов…

Бормотание телевизора сменилось той бодренькой музыкой, что идет на титрах. Потом я услышал негромкий голос жены:

— Хорошее кино. Любимый фильм моего детства.

— Только очень уж древнее, — скептически ответила Надя. — Без «три-дэ».

— Тогда «три-дэ» не было, — сказала Светлана.

— А цвет уже был? Или это потом раскрасили?

— Цвет был, — спокойно сказала Света. — Еще в ту пору дети были лучше воспитаны и не старались блеснуть в разговоре с родителями дешевым остроумием.

— Ну, мама… я честно спросила! Вот то кино, что мы вчера смотрели, про детский лагерь, оно же черно-белое…

— Наденька, не считай себя хитрее родителей. Я тоже была девочкой и прекрасно помню все мысли, что сейчас роятся в твоей голове. Поверь, умных там — не много.

— Мам…

— Ты зачем нас с отцом пугала?

Наступила короткая пауза.

— Я… я ради шутки.

— Вот не шути так больше. Ладно?

— У меня переходный возраст. Мне положено так шутить.

— Положено только прыщами покрываться. Все остальное по желанию. Неужели ты не понимаешь, что отец…

Я шумно вздохнул, потянулся. Сел на кровати.

Жена с дочкой и впрямь сидели у телевизора.

— Долго я спал? — спросил я с напускной тревогой.

— Разве ты куда-то торопился? — удивилась Светлана.

— Нет. Но я здесь от всего изолирован. Как и вы. А если Гесер меня ищет?

Светлана скептически покачала головой.

— Вот уж поверь, Гесер нашел бы способ до тебя достучаться, несмотря ни на какую изоляцию. Приснился бы тебе, в конце концов.

— Приснился бы, — согласился я. — Ага.

Я встал, отправился в ванную комнату. Вышел через минуту, вытирая лицо полотенцем.

Светлана понимающе смотрела на меня.

— Что, и впрямь?

— Приснился, приснился, — подтвердил я. — Вот сейчас проверю. Когда вас навестить?

— Сейчас почти восемь вечера, — сказала Светлана. — Ты к нам придешь…