Дожить до рассвета

– Тут ведьмы котлы поставили. Теперь их со спины не обойти. С боков двухколесные телеги выставил. Никогда таких не видел. Тысячи телег. Проносятся вдоль стен, осыпая стрелами бойницы. На телегах по три воина: один конем правит, другой щитом прикрывает, третий из лука стреляет. А для ближнего боя у всех троих мечи имеются. Чуднó придумано!

Януш взглянул на Тугдаме, молчаливо спрашивая его мнения. Дружинный воевода лишь вздохнул, поправляя тысяцкого:

– Колесницы это, а не телеги, медведь ты неграмотный. – Тугдаме сокрушенно покачал головой. – Он привел с собой хатти. Сотня тысяч воинов у наших стен. Да еще ведьмы проклятые. Что чародеи-то говорят, воевода Януш?

Януш с улыбкой кивнул в сторону Меру. Летающая ладья Ратибора, раздувая парус, плыла по небосводу на встречу с врагом.

– А вот сигнал к наступлению. Чародеи не болтают попусту, Тугдаме. Они принимают бой вместе с нами! – Януш отвел взор от пристального взгляда Тугдаме. Он единственный среди людей знал правду. Уры покинули Землю. Лишь Правитель и Ратибор остались для решающей битвы. – Не время думы горькие думать, Тугдаме! По коням!

Дружинный воевода быстро натянул шлем и ободряюще хлопнул Януша по плечу:

– Не печалься, воевода! – Тугдаме обернулся к Малюте: – Давай, тысяцкий! Тебе первому песню заводить!

Медведич сурово кивнул и бросился к своему коню. Запрыгнув на Гнедыша, он оглянулся на многочисленную Сварожью Дружину, приготовившуюся к атаке. Воины надели шлемы, с надеждой обращая свои взоры к небесам. Знойное солнце грело их доспехи, словно пытаясь изгнать из воинов холод страха перед предстоящим сражением.

Подъехавший к Дружине Тугдаме выхватил из ножен меч, громко выкрикивая:

– Да пребудет с нами Перун! Слава Роду – Творцу, Богу единому и многоликому!

– Слава!!!

Тысячи клинков сверкнули на солнце, салютуя всевидящему оку Бога. Малюта гордым взором окинул воинов своей тысячи. Именно они в этой битве пойдут во главе войска. Долгие месяцы утомительных тренировочных боев. Семь потов каждый день сгонял тысяцкий со своих воинов, чтобы заслужить право встать в битве по правую сторону от Тугдаме. И сегодня, когда Дружина полетит птицей, его воины станут ее разящим стальным клювом. Лишь самые сильные дружинники достойны стоять в голове.

– Открыть врата! – прокричал Тугдаме, мимолетно покосившись на Малюту. – Не зарывайся в сечу, медведич! Больно горяч ты в бою. И главное помни, лишь твоя тысяча в центр ударит. Не ждут они от нас удара по флангам, никогда Дружина так бой не вела. Всегда в центр разили, грудь на грудь брали. Но, как говорится, с волками жить – по-волчьи выть. Не будет им сегодня честного боя! Помни, медведич, твое дело отвлечь – и бегом назад, пока силки за спиной не затянулись. Усек, косолапый?

Медведич кивнул, сверкнув зубами в недоброй улыбке, и подмигнул Тугдаме:

– Понял, воевода. – Тысяцкий обернулся к своим воинам: – А кто из нас Костлявой в зенки не заглядывал?! Да неужто устоит старая перед добрым молодцем?!!

Воины поддержали шутку тысяцкого дружным хохотом. Тяжелые ворота Асгарда распахнулись, выпуская Сварожью Дружину на поле брани. Ратники сгрудились у бойниц, сверкнув стальными остриями стрел. Луки их изогнулись, изготовившись к первому залпу.

Ладья Ура быстро приближалась к полю битвы. Стоящий на носу корабля Ратибор грозно хмурил брови, сжимая в руке верное стальное копье. Его седые волосы развевались на ветру, губы непрестанно шептали заклятья, готовясь к смертельной битве. Обернувшись к сидящим вдоль бортов волхвам, Ур отдал команду, силясь перекричать стонущий ветер:

– Мечи на изготовку! – Взгляд наставника внимательно пробежался по лицам учеников, запоминая их навсегда. Быть может, сегодня, отстаивая Асгард, эти воины примут смерть. Ур вздохнул, поднося ладонь к груди, где впервые в жизни так безумно забилось его сердце. – Помните, дети мои, настоящий воин желает принять смерть так же сильно, как его враг борется за жизнь!

Один из волхвов усмехнулся, поднявшись с лавки. Стягивая через голову рубаху и сбрасывая портки, он прокричал товарищам:

– Эх, семи смертям не бывать – а одной не миновать! – Оставшись голым, воин взял в руки меч. – Принимай, Земля-матушка, в чем мать родила!

Один за другим волхвы принялись раздеваться, следуя примеру товарища. Ратибор сжал зубы, разглядывая их мускулистые тела. Безумие, с которым эти воины готовились к битве, пугало. А все разумное в этом мире бежит прочь, когда безумие встает на его пути.

– Да поможет нам Перун-Громовержец! – прокричал Ратибор, возвращаясь на нос корабля.

* * *