Доверьтесь мне. Я – доктор

Доктор Пайк – один из тех раздражающих, нестерпимо восторженных людей, рядом с которыми все боятся сидеть на праздничных банкетах. Они пребывают в таком накале возбуждения и энтузиазма, что невольно начинаешь опасаться, как бы дальше не последовало самоубийство. Во время поспешных, хаотичных обходов отделения он то и дело издает радостные возгласы, припомнив какую-нибудь тонкость относительно функционирования органа, отдаленно связанного с заболеванием пациента; вскрикивает от восторга, когда анализ крови подтверждает его предположения. Конечно, он же учился в старые добрые времена, когда врачи проходили (по его словам) «настоящую подготовку».

– Мы работали через одну ночь на вторую. Вам такое даже не снилось!

Он повторяет это постоянно. Если верить этому, получится, что люди на земле вообще не видят снов. У него также имеется утомительная привычка – стоит ему лишь подумать, что я вот-вот начну возмущаться, – заявлять «это шоу-бизнес, детка». Далее следует отвратительная усмешка и всплескивание руками как у джазовой певицы.

Меня так и подмывает ответить, что нет, это не шоу бизнес. Это медицина. Я был бы очень рад и правда попасть в шоу-бизнес, заработать кучу денег и уйти на покой. Но в действительности я сую палец людям в зад и смотрю, что останется на перчатке. Даже обладая неудержимым воображением, невозможно себе представить, что подобное когда-нибудь попадет на экран.

Его энтузиазм действует на нервы и пациентам тоже. Недавно доктор Пайк заподозрил у мистера Колуолда феохромоцитому. Звучит, как название подозрительной рассады, которую покупают в садовом центре, чтобы ткнуть в дальний угол лужайки. Но на самом деле это редкая разновидность опухоли надпочечников. Сегодня утром на обходе Барни зачитал результаты анализов, подтвердившие предположение доктора Пайка.

– О, прекрасно! – заорал тот, предоставив Барни объяснять мистеру Колуолду, что у него опухоль.

Феохромоцитома не смертельна, ее легко удалить с помощью операции, но на тот момент мистер Колуолд этого не знал и выглядел растерянным и напуганным.

– Ну вот, Макс, я же говорил! В наше время ее редко встретишь, правда? Ты запомнишь этот день на всю жизнь, да? – восторгался доктор Пайк, переходя к следующему пациенту. – Восхитительно, – еще пару раз пробормотал он себе под нос.

Мистер Колуолд, по вполне понятным причинам, его мнения разделить не мог.

Вторник, 23 марта

Я хорошо помню, как Молли уселась посреди сада. Мне было всего 8 лет. Эта история стала одной из семейных легенд, которые копятся постепенно и пересказываются по многу раз. К ним добавляются новые подробности, кое-что забывается, и в результате рассказ сильно отличается от того, что случилось на самом деле. Однако факт остается фактом: Молли уселась посреди сада и умерла. Она нашла небольшую ямку в газоне, устроилась в ней поудобней и больше не встала.

– Она расстроилась, потому что умер Джордж, – объяснила мама, когда Молли вышла на вахту. Три ночи мы с сестрой почти не спали. Мы выбирались из постелей, прижимались носами к оконному стеклу и смотрели на ее одинокий силуэт на траве.

– Она же простудится! – всхлипывали мы, объясняя, почему на вторую ночь накрыли ее пледом для пикника от «Джона Льюиса». На третий день, когда мы проснулись, Молли была мертва.

Для восьмилетнего ребенка смерть любимой домашней курицы – весьма травмирующее событие. Объяснение, которое дали нам мама с папой, заключалось в том, что Молли умерла от разбитого сердца. За пару дней до того умер Джордж, наш кот. В действительности эти двое никогда не были друзьями. С какой стати уважающему себя коту дружить с какой-то клушей? Но по утрам он всегда ждал, пока его выпустят на улицу, а потом шагал к курятнику ее встречать. Они гонялись друг за другом по саду, она клевала его в макушку, пока он поглощал свой ужин. Видимо, от ненависти до любви у них действительно был один шаг, и эти отношения сильно запали обоим в душу.

Несколько дней после смерти Джорджа Молли просидела на насесте, где обычно наслаждалась солнышком, но затем, видимо, осознав, что кот, где бы он ни был, больше не придет, она перестала его ждать и, как гласит легенда, отправилась умирать от разбитого сердца посередине газона. Куры, конечно, не могут похвастаться репутацией интеллектуалок, но история о Молли и ее разбитом сердце вошла в семейные анналы; ее рассказывали на бесчисленных вечеринках, хотя, конечно, не тогда, когда к столу подавали куриные ножки (из соображений пиетета).

Я вспомнил эту историю сегодня утром, стоя в отделении, где мы осматривали мистера Томаса, госпитализированного после сердечного приступа. Также у него наблюдались все симптомы депрессии. Мистер Пайк начал объяснять мистеру Томасу, что тот достаточно поправился и может отправляться домой, но мистер Томас вдруг залился слезами. Его жена умерла 8 месяцев назад. Он не видит смысла жить дальше.

– У меня сердце разбилось, когда она умерла, – говорит он, вытирая глаза, – наверное, из-за этого я тут и оказался.