Доверься, он твой

Подведя итоги своим материнским изысканиям, она решила, что Катерине должна помочь по двум пунктам: встретить настоящего мужчину, успешно закончить работу над лекарством.

Было время, когда она присматривалась к доктору Верхотину. Но скоро поняла: здешний бирюк не годится на роль мужа для ее дочери.

Она поморщилась. Кажется, она об этом уже думала. Ну и что? Теперь она уточняет детали. Это важно, успокоила она себя.

В один из приездов к ней Катерина привезла первый образец своего препарата.

– Мама, – сказала она, поцеловав ее в щеку, – я к доктору Верхотину, а потом вернусь.

Ксения Демьяновна кивнула, потом медленно, неслышными шагами пошла следом. Дочь вошла в кабинет Верхотина, закрыла за собой дверь.

Но она должна знать, о чем они говорят!

Ксения Демьяновна заметила, что на двери по-прежнему зияет дырка от снятого утром замка. Она видела, как слесарь, ругаясь себе под нос, воевал с замком, но новый так и не поставил.

За многие месяцы, проведенные здесь, Ксения Демьяновна узнала весь Дом так, как не знала свою собственную квартиру – ни на Кадашевской набережной, ни на Островитянова. Объяснить нетрудно – она там не жила, а только ночевала. Институт, метро, автобус. Даже на дачу залетала только несколько раз в сезон.

Зато здесь обнюхала, потрогала, обласкала взглядом и пальцами все: стены, окна, подоконники, двери, кусты калины, стволы берез, поросят в хлеву, теленка в стойле...

Ксения Демьяновна заглянула в дырочку, потом припала к двери щекой.

Доктор Верхотин сидел за столом лицом к ней. Катерина – напротив, спиной. Слышно плохо, Ксения Демьяновна плотно прижала ухо к двери.

– Вам придется довериться... мужчине, – сказал он тихо. Ксения Демьяновна едва удержалась, чтобы не фыркнуть. Как любят мужчины это слово: «довериться»! – Довериться, – настаивал Верхотин, – а не отгородиться от меня. – Видимо, на лице Катерины возникло что-то заставившее его повторить. Понятно, у Катерины на это слово аллергия – после Игоря.

– Допустим, – сказала Катерина. – Что тогда?

– Я помогу вам оформить препарат как биодобавку и давать его моим подопечным, вашей матери в том числе.

– Но это не... – растерялась она.

– А у вас есть доказательство, что ваш препарат нечто иное? – Он засмеялся. – Я помогу сделать препарату временную регистрацию. – Он подмигнул ей. – Регистрируют же у нас среднеазиатских хлопководов строителями?

Она захохотала:

– Ну вы ска-ажете...

– В наше время, – продолжал он, – выживает не просто сильнейший, а тот, кто найдет себе приличную компанию. – Он вздохнул. – Врачи уходят из клиник. Но из профессии, если она есть, никто не уходит. Я делаю то, что хотел всегда. Правила игры надо научиться улавливать всеми чувствами. Я знаю, сколько нужно времени и денег для того, чтобы ваш препарат стал законным лекарством...

– Вы уверены, что не будет неприятностей? – спросила Катерина. Мать уловила в ее тоне согласие, хотя словами дочь требовала подтверждения. Тоже, между прочим, чисто женская манера. Сделать вид, будто сопротивляешься, когда готова отдаться. Закричать: «Да! Да!» Она сильнее прижалась щекой к двери.

– Смотря что вы называете неприятностями, – усмехнулся Верхотин. – Если речь о моих подопечных, то у них не будет. – Катерина покачала головой. – А если о нас с вами, – он сделал паузу, – это зависит только от нас.

– Я готова, – ответила Катерина.

Мать с трудом сдержала вздох облегчения.

Верхотин продолжил.

– Значит, оформим то, что вы привезли, как биодобавку, – сказал он спокойно, теперь уже как о чем-то обыденном. – Сами знаете разницу между лекарством и соединением, лекарством не являющимся. – Ксения Демьяновна услышала тихий смех – Катерина. – Мы с вами понимаем друг друга, мне это нравится. – Теперь его смех, Верхотина.

Ксения Демьяновна снова припала к отверстию. Она увидела, как Василий Кириллович сощурился и быстро окинул ее дочь взглядом. Видимо, Катерина что-то уловила в его глазах, подумала мать, заметив, как быстро она сложила руки на груди. Закрылась, а потом быстро расцепила их, опустила на колени, положила ногу на ногу и покачала носком туфли. Однако мать улыбнулась. Для тех, кто умеет читать язык тела, многое ясно. Похоже, Катерине он не просто не противен, а интересен, не важно, что он старше ее вдвое.

– Понимаете, – пробормотала она, откинувшись на спинку стула и заправляя за ухо отросшую русую прядь, – уже вошло в привычку, во всем...

– Во всех, – поправил ее Верхотин.

– Да, во всех сомневаться. – Засмеялась. – Я не учла, с кем говорю. Вы знаете все о... обо всех...

Доктор неторопливо кивнул:

– Увы. – Седой ежик не шелохнулся, когда он нарочито низко наклонил голову. Еще недавно, отметила Ксения Демьяновна, у него была борода, но он сбрил ее. Не хотел ли он стать моложе из-за Катерины? Все знали, что он вдовец, его жена умерла от инсульта рано и внезапно. – Моя работа – знать о других больше, чем они сами о себе. Это увлекает! – Он сказал это с такой юношеской интонацией, что Катерина рассмеялась. Ксения тоже фыркнула, довольно громко, и испугалась, не выдала ли она себя.

Но эти двое, похоже, увлеклись собой.