Доверься мне (ЛП)

Я бы хотела, чтобы это не было так приятно: моя рука в его руке. Длинные, широкие пальцы переплетаются с моими. Он хватает меня за руку, вытягивает с места и ведет нас сквозь толпу на танцполе. Разница в размере наших рук поражает, и я ловлю себя на мысли о том, что размышляю, для чего он мог бы использовать эту руку.

От этой мысли по позвоночнику пробегают мурашки — по этой причине я изначально не хотела соглашаться на танец. Не знаю, почему мне приятно, когда он касается меня, или почему меня постоянно привлекает его широкая, глупая улыбка, то, как он расслаблен, уверен в себе и держит себя в руках. По какой-то причине я боюсь, что, если мы пробудем наедине слишком долго, я подпущу его к стенам, недостаточно крепким чтобы его сдержать.

Его место по другую сторону реальности — в отношениях без эмоциональных привязанностей. Привязаться — это последнее, что кто-либо захочет с мужчиной, не желающим остепениться.

Картер прочищает горло, привлекая мое внимание. Я смотрю на его спину, широкие плечи, а потом он поворачивается.

— Мадам, — он очаровывает меня улыбкой, кивает и притягивает к себе. Мои пальцы сжимают его, я осторожно кладу свободную руку на его плечо. Его глаза блестят, морщинка собирается между бровями, когда он смотрит на меня, и на мгновение я задумываюсь, не смущен ли он так же, как я. — Так нормально? — его тихие слова скатываются вниз по моей шее, когда теплая ладонь касается моей поясницы.

У меня перехватывает горло от его прикосновения к обнаженной плоти над моими джинсами, и я киваю.

— Угу.

— Что ты думаешь о моем сегодняшнем голе?

— Это был красивый гол, — признаю я со вздохом. Он стал центральным нападающим в восемнадцать, а звание капитана получил в двадцать два года. Сегодня он один из самых высокооплачиваемых игроков в истории. Картер — настоящий феномен в хоккейном мире.

Его лицо светится от гордости.

— А речь?

— А что с ней?

Его лицо опускается, кончики пальцев крепко вжимаются в мою кожу.

— Я говорил о тебе.

От страха у меня скручивает живот, как тогда, когда я увидела свое лицо на большом экране.

— Ты о том, когда мое лицо оказалось на большом экране из-за тебя? Когда все вокруг начали гадать, кто я такая и решил ли ты, наконец, остепениться? Или, когда «Спортснет» заявили, что я весьма симпатичная, но не дотягиваю до типичных моделей в купальниках, которых ты трахаешь?

Он опускает веки, голос становится хриплым.

— Ты могла бы стать моделью в купальнике, если бы захотела.

Он даже не догадывается.

— Я знаю, это комплимент, но он только сильнее раздражает меня. Для тебя это явно просто игра, ведь я отказала тебе в прошлые выходные. Я человек, у меня есть чувства и нет никакого желания оказаться той, кого обсуждают на федеральном телевидении, — тепло разливается по моему затылку, когда я отдергиваю руки и вырываюсь из его хватки. — Не все из нас жаждут внимания, Картер. Некоторые из нас активно избегают его.

Я делаю еще один шаг назад. Я уже готова поблагодарить его за танец и уйти, когда он хватает меня за руку.

— Эй, — он нежно притягивает меня к себе. — Прости, Оливия. Я не хотел расстраивать тебя. Наверное, я просто рад был снова увидеть тебя и хотел, чтобы ты это знала. Широкие жесты — это как бы моя фишка, и… — он запускает пальцы под шапку, чтобы почесать голову. — Я понятия не имею, что сейчас делаю.

Я тоже. Итак понятно, что это не его обычное поведение — он бы явно был увереннее.

Картер нервно сглатывает слюну, когда он опускает взгляд на наши соединенные руки, а затем снова поднимает его, задавая немой вопрос: Продолжу ли я танцевать с ним? Когда я делаю осторожный шаг вперед, его лицо озаряет улыбка, и он притягивает меня к себе. Мое тело замирает, когда я в его объятиях, музыка сменяется, а вокруг нас разносятся знакомые мягкие звуки гитары.

Усмешка слетает с моих губ, когда Джон Майер начинает петь о женщине по имени Оливия.

— Ты заказал эту песню?

Его язык высовывается из уголка рта в виноватой, но гордой улыбке, и вместо ответа он притягивает меня еще ближе, пока наши тела не сливаются воедино. Мои глаза закрываются, когда он опускает рот к моему уху, и желание, слово иголками активизирует все мои нервные окончания, когда он обнимает меня за плечи и таким мягким и низким голосом мурчит слова песни в мое плечо.

— Черт, я слушаю эту песню на повторе уже неделю. Тебе нравится Джон Майер?

Мои руки скользят по его широким плечам, касаясь выпирающих мышц, и я провожу ладонью по его шее, испытывая сильное желание запустить пальцы в каштановые волны, торчащих из-под его плаща.

— Люблю его.

— Какая твоя любимая песня?

Я ухмыляюсь.

— У меня их две.

— Назови сначала свою самую любимую.

Мое лицо краснеет, когда я пытаюсь спрятаться от его взгляда.

— Slow Dancing in a Burning Room — медленная, грустная песня. Два человека, которым не суждено быть вместе, вроде нас. Это точно не закончится чем-то хорошим. Мы сгорим в огне, а сейчас — просто отрицаем неизбежное.