Доверься мне

– Она заказала встроенный шкаф, и, когда я занимался измерениями, между нами просто что-то щелкнуло. – Щеки у папы стали пунцовыми.

Как мило!

– И как долго это продолжается? – спросила я.

– Примерно полтора месяца. Я хотел сказать тебе только после того, как буду уверен, что это серьезно.

Я расплылась в улыбке:

– Ах, пап. Я так за тебя рада! А теперь расскажи мне про Морин. Хочу знать все до мельчайших деталей.

Папа сделал глоток из своего стакана.

– Мне показалось, будет здорово, если ты сама у нее все узнаешь. Мы договорились сегодня поужинать с ней и ее дочерью.

– Что? – воскликнула я. – Папа!

– Прости, – поспешил добавить он. Потом снова поставил стакан на стол и сокрушенно посмотрел на меня. – Я не знал, как рассказать тебе по телефону, поэтому все откладывал и откладывал, а в итоге как-то забыл, и сейчас… она должна прийти с минуты на минуту.

– Боже мой, пап. Нельзя же приглашать гостей, не предупредив меня. Я даже не оделась красиво и, наверное, вся в блестках, – выпалила я, опустив взгляд на себя.

Действительно, я натянула первые попавшиеся вещи, которые еще лежали в комоде, и была с ног до головы покрыта слоем блесток от новых рамок. А это означало, что на мне сейчас легинсы и растянутая футболка. Волосы я небрежно заплела в косичку, из которой уже выбилось много прядей. Ко всему прочему, я не накрасилась и вспотела, потому что ехала сюда в автобусе без кондиционера, а во время поездки меня мотало, как кеглю, то на одного соседнего пассажира, то на другого. Отличный старт для знакомства с будущей мачехой.

Словно по волшебству, в дверь позвонили, и я оцепенела. Если честно, я приехала в Портленд, потому что несколько семинаров отменилось, и я подумала, что мы с папой могли бы устроить себе ленивый день.

Папа поднялся:

– Пожалуйста, будь с ней поласковее. И с ее дочерью тоже.

– Поверить не могу, что ты меня не предупредил. Только посмотри, во что я одета, – упрекнула его я, указывая на свои шмотки.

– Ты очень красиво выглядишь, Воробушек. Особенно блестки на носу, – с этими словами он оставил меня сидеть в гостиной и заторопился к двери.

В этом весь папа. Не видел разницы между феей и троллем. Я яростно потерла лицо в надежде, что не сделаю еще хуже.

Раздался звук открывающейся двери, а вскоре после этого – женские голоса. Я встала, услышав, что они приближаются. Сначала порог гостиной переступил папа, а вслед за ним – очень симпатичная женщина с короткой стрижкой.

– Ты, видимо, Доун, – произнесла она с широкой улыбкой и подошла ко мне.

– А ты, наверное, моя новая мама, – в шутку ответила я и моментально об этом пожалела. Любой, кто не привык к моему юмору, запросто мог бы понять его неправильно.

К счастью, Морин искренне рассмеялась. А затем обняла меня. Лишь после того, как отстранилась от нее, я заметила ее дочь.

Минуточку.

– Эверли?

Она была поразительно похожа на Морин. Рваная стрижка боб на черных волосах длиной до подбородка, очень четко очерченные брови и цвет лица, как у эльфа.

– О, слава богу. А то я боялась до чертиков, – сказала она и пересекла комнату. Она тоже меня обняла.

– Секунду, вы знакомы? – не понял папа. Его голос прозвучал так нервно, давно я его таким не видела.

– Да, мы учимся вместе, – ответила я.

– Мир тесен. – Морин переводила взгляд с Эверли на меня и обратно.

– Я вас благословляю, – заявила Эверли.

Когда Морин неуверенно улыбнулась папе, а он с облегчением ответил на ее улыбку, я внезапно осознала, что мне не составит труда ее полюбить.

В азиатской закусочной, между китайскими пельмешками и уткой в тесте, я узнала все о Морин и Эверли. Оказалось, что Морин работала в издательстве научно-популярной литературы, а Эверли собиралась пойти по ее стопам, причем она, как и я, задумывалась и о писательской карьере. Беседа текла непринужденно, и создалось впечатление, что мы знали друг друга уже очень давно. Понемногу оттаивал и папа. Он, несомненно, не привык ходить куда-то больше чем с одной женщиной, но справлялся довольно неплохо. Прежде всего потому, что обычно его окружали исключительно сотрудники мастерской.

– Думаю, эти двое на самом деле без ума друг от друга, – в какой-то момент зашептала Эверли, когда папа и Морин в следующий раз направились к прилавку.

– Я не против. Папа целую вечность ни с кем не встречался. Несколько лет назад я даже попыталась его с кем-нибудь свести. Плохая была идея.

Эверли засмеялась и убрала волосы за ухо.

– Да, аналогично. Я бы только порадовалась, если бы у них получилось что-то на длительный срок. Мы странные, раз счастливы за своих родителей? – рассуждала она вслух. – В фильмах дети всегда категорически против.

– Мне кажется, это случается, если прежде ты постоянно жил с двумя родителями. У меня такого никогда не было. Всю мою жизнь папа оставался один, и я бы очень хотела, чтобы ему досталось немножечко счастья.

– Со мной то же самое, – сказала Эверли. – По-моему, нам повезло.

Ответив на ее улыбку, я оглянулась на отца и Морин, которые все еще стояли в очереди к прилавку. Мой взгляд скользнул по их головам и застрял на другой макушке с коричневыми волосами.