Доверься мне

– Конечно, я позвоню тебе завтра снова. Но только если ты ляжешь в постель и прекратишь злить маму.

Оливию, видимо, это устроило, потому что чуть позже Спенсер пробормотал: «Спокойной ночи, маленькая Оливка», и положил трубку.

Он опустил руку. Никто из нас не шевелился. Лишь спустя бесконечно долгий момент он высвободился из моих объятий и повернулся ко мне лицом. Глаза у него потемнели. Жесткий взгляд казался полной противоположностью мягкого голоса.

– Хочешь побыть один? – Мои слова прозвучали еле слышно.

Он слегка качнул головой.

– О’кей.

Его взгляд скользнул к моим губам и стал еще темнее. Повинуясь инстинкту, я встала на мысочки, положила ладони ему на щеки и погладила большими пальцами. Спенсер прислонился ко мне лбом и закрыл глаза. Мы замерли и стояли так, пока у него не выровнялось дыхание. Я осторожно подалась вперед и прижалась губами к уголку его рта. Спенсер схватил меня за бедра. Я поцеловала второй уголок рта, прежде чем накрыть его губы своими. Всего на миг, очень нежно. А когда собиралась отстраниться, он тихо рыкнул и впился в меня пальцами. Потом притянул к себе. Его язык нагло ворвался в мой рот, и в его прикосновениях не было ни следа робости. Обеими руками он проник под мою тонкую майку и застонал, ощутив голую кожу.

Очевидно, он не хотел ни оставаться один, ни разговаривать, а хотел выпустить пар. И я не возражала.

Я оторвалась от Спенсера, взяла его за руку, а затем направилась в его комнату. Дойдя дотуда, пропустила его вперед и закрыла за собой дверь. Тяжело дыша, я прислонилась спиной к стене. В комнате было темно. Мне понадобился момент, чтобы привыкнуть к темноте. Силуэт Спенсера очень смутно различался впереди, но с каждой секундой картинка становилась все четче. Без долгих раздумий я сняла с себя майку и скинула на пол шорты. И тут он оказался передо мной, схватил за руки и задрал их у меня над головой. Он прижался ко мне, и я почувствовала кожей его крепкую грудь. Соски у меня мгновенно затвердели. Он негромко зарычал и приник губами к моей шее. Одновременно с этим я наклонилась вперед и поцеловала его грудь. Царапнула зубами ключицу и втянула кожу губами. У него был вкус свежего душа, чистоты и тепла.

Спенсер отпустил мои запястья и зарылся пальцами мне в волосы. Потом наклонил мою голову так, чтобы поцеловать еще глубже. В каждом его касании сквозило отчаяние. Я понимала, что происходило у него внутри, и ему для этого не нужно было произносить ни слова. Каждый требовательный поцелуй говорил мне, как он себя чувствовал. Словно между нами существовала невидимая нить, я могла воспринимать его боль и тревогу.

Я водила ладонями по его животу, подцепила пояс трусов, а затем скользнула туда руками и обхватила горячую эрекцию.

Вдруг он резко разорвал поцелуй. Его грудь ударилась о мою, дыхание вырывалось рывками.

– Доун, я сейчас не способен трезво мыслить. Если ты продолжишь, то… – Спенсер охнул, когда я подвигала по нему ладонью вверх и вниз.

– Я хочу, чтобы ты обо всем забыл, – прошептала я.

С его губ сорвался измученный стон.

– Это тебе довольно хорошо удается.

Он оперся одной рукой на дверь. При моем следующем движении Спенсер шевельнул бедрами мне навстречу. Я продолжала, пока он не заглушил стон, уткнувшись в мою шею. Спустя секунду я сдернула его боксеры вниз. Он через них перешагнул и притянул меня к себе. Вместе мы, спотыкаясь, направились к кровати. Спенсер достал из тумбочки кошелек, вытащил оттуда презерватив и тут же вновь оказался рядом. Минуту спустя мои трусики уже валялись на полу, а он усадил меня на себя.

– Хочу, чтобы ты была сверху, – прошептал он.

В ту секунду он мог бы потребовать что угодно, я бы ему это дала. Его член проник между моих ног, и у меня перехватило дыхание. Я хотела его ничуть не меньше, чем он, судя по всему, нуждался во мне. Медленно я опускалась на него, понемногу, не сводя с него взгляда. Даже в темноте мне было видно, как блестели его глаза. Одной рукой Спенсер обнял меня, а другой обхватил мою грудь. Тихонько всхлипнув, я прижалась к нему бедрами. Он начал поглаживать мою грудь, а потом мять ее. Я отреагировала инстинктивно, слегка приподнявшись и снова опустившись на него. Он так глубоко во мне – мне стало почти нечем дышать.

Спенсер впился пальцами мне в бедра и помог найти ритм. С каждым движением он толкался все дальше, пока вдруг не попал в идеальную точку.

– О боже. – Я прижалась губами к его плечу, чтобы не издавать никаких звуков.

Тут же он схватил меня за волосы и с небольшой силой оттянул мою голову назад.

– Нет. Я хочу тебя слышать, – произнес он, и из его голоса пропала вся мягкость.

От такого властного тона мои мышцы сомкнулись вокруг него.

Он с шипением втянул в себя воздух:

– Твою мать, Доун.