Дот

На следующем посту кроме двух постовых и дежурного офицера оказался еще и рослый бригаденфюрер. Очевидно, проходил мимо, однако что-то его задержало. Возможно, нашел повод, чтобы отвести душу после только что полученного нагоняя, кто знает. Его голос был тихим, но жестким, дежурный офицер стоял перед ним навытяжку и отвечал «так точно, господин бригаденфюрер», «виноват, господин бригаденфюрер». Терпел. Не лучшая минута, чтобы попасть на глаза старшему по званию, но майору Ортнеру было все равно. То ли было под пулеметным огнем на склоне холма!.. Не слушать, о чем говорит бригаденфюрер, отдать честь и пройти мимо.

Не получилось.

Бригаденфюрер заметил его, разглядел. Перед ним был не муляж, а живая жертва.

— Обождите, майор!

Отвечать на отдание чести бригаденфюрер не собирался. Вот теперь он набухал истинным гневом. Не суррогатным. Теперь он знал, что получит облегчение.

— Вы откуда такой взялись, майор?

— Только что с фронта, господин бригаденфюрер.

— Оно и так видно, что с фронта. Но вы хоть представляете, майор, где вы находитесь?

— Так точно, господин бригаденфюрер. В рейхсканцелярии. Когда мне сообщили, что фюрер приглашает меня вместе с ним пообедать, то назвали именно этот адрес. Конечно, я бы предпочел старую баварскую пивную.

— Не дерзите, майор! Немедленно переоденьтесь — и явитесь в надлежащем виде.

— Не могу, господин бригаденфюрер.

— То есть, как это — не можете?

— Во-первых, это моя единственная одежда, господин бригаденфюрер, другой нет. Правда, есть еще и гражданская, но я думаю, что смогу ее надеть только после войны. А во-вторых, — Майор Ортнер взглянул на свои «Tissot», — ровно через полминуты фюрер (вы же знаете, как он пунктуален) тоже поглядит на часы и скажет: «Где это Иоахим запропастился? Это так на него не похоже. Возможно — заблудился в наших коридорах…» И пошлет кого-нибудь из адъютантов разыскать меня.

— Так вы здесь не впервые, майор?

— Это конфиденциальная информация, господин бригаденфюрер…

Когда-то студент Иоахим Ортнер не без успеха баловался покером.

Голос фюрера он услышал еще в коридоре. Голос был совсем не такой, как по радио и в кино. Скажем так: это был вполне домашний голос, и если бы майор Ортнер не знал, куда он идет, то этот голос он вряд ли смог бы идентифицировать. Хотя обертоны были те же.

Фюрер рассказывал что-то смешное и сам посмеивался.

Как войти?

Ведь решающее значение первого впечатления никто не отменял…

Заминка перед дверью была ничтожной, буквально несколько секунд. «Куда ты идешь?» — спросил он себя. И ответил: «В канцелярию…» — «Ну вот и веди себя так, словно это канцелярия твоего полка…»

Он спокойно вошел, спокойно огляделся (фюрер и два оберста; оба стоят за своими столами, не навытяжку, но почтительность очевидна), спокойно стал по стойке «смирно» и отдал обычную воинскую честь.

Все трое глядели на него изумленно. Фюрер опомнился первым, быстро пошел навстречу, с предупреждающе вытянутой — ладонью вперед — рукой:

— Молчите, майор. Не представляйтесь. Я сейчас сам вычислю — кто вы.

Он сделал вид, что думает; естественно — не всерьез, ведь все присутствующие знали, что он только что видел имя этого офицера в списке у себя на столе.

— Майор Ортнер?

— Так точно, мой фюрер, — сказал майор Ортнер, стараясь смотреть так, чтобы не было впечатления, что он смотрит сверху вниз.

Фюрер отступил на два шага и с демонстративным удовольствием осмотрел майора Ортнера от кепи до ботинок.

— Тот самый Ортнер! Какой бравый!

Он опять подошел к майору Ортнеру, взял его под руку и повел в свой кабинет. Прикрыв дверь, он быстро обернулся:

— Ну что, шут, удалось шокировать своего фюрера?

— Я вовсе… — начал было майор Ортнер, но фюрер его перебил:

— Не врите, оберст-лейтенант! Незачем. Мне понравился ваш маскарад. Забавно. — Он еще раз оглядел майора Ортнера. — Изумительное чувство меры: вы шли по грани, но нигде ни на йоту не преступили ее. Я, знаете ли, художник, у меня феноменальное чутье. Но когда я вижу, как ложь опошляет самые прекрасные творения… Поэтому молчите. Вы создали такой шедевр!.. — Он заметил удивление в глазах майора Ортнера и со смехом добавил: — Да забудьте вы о своем маскараде! Проехали. Имею в виду ваш воинский шедевр.

— Виноват, мой фюрер.

— Тем не менее: как вам удалось прорваться — вот в таком виде — мимо моих паркетных церберов?

— Это военная тайна, мой фюрер.

— Понимаю. «Мысль побеждает»? И возле дота, и здесь. Все в одном ряду. Стиль действия. Вы достойный сын своего отца!

Он хотел произвести впечатление — и ему удалось: майор Ортнер даже не пытался скрыть, что поражен.

— Простите, мой фюрер, но откуда вам известно о рукописи? Ведь она не была опубликована…

— Фюрер немецкого народа должен знать о своем народе все! Такой ответ вас удовлетворяет, оберст-лейтенант?

— Вполне.

— А теперь к делу. — Фюрер осмотрелся. — Давайте-ка пройдем к окну — там виднее. — Возле окна он взял майора Ортнера за раненую руку и осмотрел рукав. — Я вижу по штопке — вы были в деле именно в этой куртке?

— Так точно.

— Снимите ее.

Майор Ортнер снял через голову косынку, затем куртку.