Читаем Достопамятные деяния и изречения полностью

8.11. Вот еще случаи, которые можно назвать чудесными. Когда сгорела усыпальница салиев[87], на месте не нашли ничего неповрежденного, кроме авгурского жезла Ромула. Также и статуя Сервия Туллия осталась целой после пожара в храме Фортуны. Статуя Клавдии Квинты в передней части храма Матери богов устояла нетронутой на пьедестале, тогда как святилище горело дважды: в консульство Публия Назики Сципиона и Луция Бестии и вновь в консульство Марка Сервилия и Луция Ламии.[88]

8.12. Костер Ацилия Авиолы также позволяет нам говорить о чуде. Доктора и слуги поверили, что он умер, и на некоторое время оставили его лежащим дома. Вспыхнул пожар, пламя охватило его тело, и тут он закричал, что жив, и позвал на помощь своего педагога, который один остался на месте. Но пламя разгорелось, и он не смог спастись от своей участи.

Считается, что и Луций Ламия, претор, также вскричал на костре.[89]

⠀⠀ ⠀⠀

<p>⠀⠀ ⠀⠀</p><p>Внешние примеры</p><p>⠀⠀ ⠀⠀</p>Внешний пример 1.

Менее удивительно в сравнении с вышеизложенным то, что случилось с Эром из Памфилии. Платон пишет, что он десять дней лежал среди павших на поле битвы. Когда его на следующий день подобрали и положили на костер, он внезапно пришел в себя и рассказал о действительных чудесах, которые видел, пока был мертв.[90]

⠀⠀ ⠀⠀

Внешний пример 2.

И раз уж мы перешли к внешним случаям, то вот в Афинах некий весьма ученый человек был ранен в голову камнем. Он остался жив, обладал цепкой памятью, но забыл лишь о своих письменных трудах, которым всецело себя посвятил. Ужасная боль, как показало тщательное изучение восприятия разума этого человека, становилась сильнее, когда он испытывал чувство радости, и ранение нанесло тяжелый вред тому, что он больше всего любил в себе, то есть в конце концов довело его исключительную ученость до похоронной процессии — ко всеобщему негодованию. Если бы он не был предназначен судьбой к усердным изысканиям, то было бы лучше, чтобы он никогда не получал доступа к ним, чем лишиться их.

⠀⠀ ⠀⠀

Внешний пример 3.

Еще более печален рассказ о следующем происшествии. Жена афинянина Навзимена застала своего сына и дочь, лежащими вместе. Подавленная таким чудовищным зрелищем, она потеряла голос и не смогла выразить свой протест в настоящем, а также в будущем. Те же искупили свою вину за грешный союз добровольной смертью.[91]

⠀⠀ ⠀⠀

Внешний пример 4.

Таким образом рок отнял голос; но немому атлету Эхеклу с острова Самос даровал благоприятное: когда тот был лишен своего звания и приза за одержанную победу, у него, возбужденного оскорблением, прорезался голос.[92]

⠀⠀ ⠀⠀

Внешний пример 5.

Достойно удивления рождение Горгия из Эпира, мужа храброго и славного. Во время похорон его матери он выскользнул из ее чрева, и его неожиданный истошный крик заставил носильщиков остановиться в недоумении. Этот случай запомнился в его отечестве. Он же таким образом обрел дневной свет и колыбельку почти из погребального костра матери. Она его родила, когда, по воле рока, уже почти умерла, а он родился, когда его уже несли хоронить.

⠀⠀ ⠀⠀

Внешний пример 6.

Врагу, желающему его уничтожить, Ясон из Феры[93], по воле божественной судьбы, нанес рану. Он пронзил его мечом в месте нарыва, который никто из врачей не мог вылечить, и таким образом освободил от смертельной болезни.

⠀⠀ ⠀⠀

Внешний пример 7.

Не менее благоволили бессмертные боги к Симониду, жизнь которого, спасенная от неминуемого кораблекрушения, была вновь спасена от падения дома. Когда он обедал со Скопасом в Кранноне, фессалийском городе, ему сказали, что два молодых человека, ждущие у двери, настоятельно просят его выйти к ним. Он вышел, но никого не нашел. А в этот момент обеденная комната, где пировал Скопас, обрушилась, поглотив хозяина и его гостей. Что может быть богаче этого счастья, которое не дало Симониду погибнуть в свирепых волнах и на земле?[94]

⠀⠀ ⠀⠀

Внешний пример 8.

Я охотно добавляю к вышесказанному пример с Дафнитом, чтобы все знали, насколько лучше петь славословия богам, чем недооценивать их божественность. Итак, он в своем учении следовал за своими учителями, которые назвались софистами, и был сторонником пошлых и циничных предположений. В Дельфах он в насмешку спросил у Аполлона, не сможет ли тот найти его коня, которого у него никогда не было. Оракул ответил, что Дафнит найдет своего коня, но это явится причиной его смерти. Он возвратился в приподнятом настроении, как будто услышал доброе предзнаменование. Дафнит прибился к царю Атталу[95], который стал часто избегать его из-за несметных оскорбительных шуток. По приказу царя его сбросили с утеса, который назывался Лошадиным, и таким образом он расплатился за свою безумную душу, не останавливающуюся перед высмеиванием богов.

⠀⠀ ⠀⠀

Внешний пример 9.
Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное